i cf85044c3a33e6c4

Лайонел, открывает мгновенно. Будний день, ожидала его увидеть в деловом костюме,

готового выходить на работу, но он в домашней одежде, и сердце сжимается от недобрых

предчувствий. Надо срочно искать катастрофу!

— Что-то с детьми? — вместо приветствия спрашиваю я и, оттолкнув его, влетаю в дом. —

Джулиан! — кричу.

— Доброе утро, Джо. Я бы пригласил тебя пройти, но, боюсь, это уже неактуально, —

шутит, однако, хозяин.

— Извини. Ты до смерти меня напугал, — хватаясь за голову, пытаюсь успокоиться. Да,

Лайонел мне так ничего и не объяснил, но если бы что-то случилось с малышами, не вел бы

себя настолько невозмутимо.

— Джоанна? — раздается детский крик сверху. — Девчонки, там Джо!

И Джулиан буквально бегом бросается по лестнице вниз. А за ним две малышки. У меня

сердце замирает — даже не знаю, кого спасать. К счастью, Джулиан достаточно взрослый,

чтобы устоять на ногах, а выловить чуть ли не кубарем скатывающихся по ступенькам малюток

помогает Лайонел. Отчитывает, разумеется, но не сильно, понимает, что скучали. А я

прижимаю к себе Кики и поражаюсь тому, насколько она похожа на Керри. Просто копия! И

пахнет сладко-сладко, ванилью. Живо вспоминаются дни, когда я с ней возилась как с родной

дочкой.

— Джулиан, сходите пока погулять, а мы с Джоанной сейчас приготовим завтрак. Уверяю, вы

успеете наобщаться вдоволь.

— А Оливия не присоединится?

— Она поздно легла, — только и отмахивается.

О, дружок, да ты вкусил свой фунт лиха… Керри, спорю, тебя провожать не забывала…

Что тут сказать? Да ничего. И Джулиан, не по-детски мрачно взглянув на меня, уводит

капризничающих сестер во двор. Сдается мне, с Оливией не сложились отношения не только у

меня. Встаю напротив окна и смотрю, как парнишка аккуратно покачивает двойные качели, на

которых, крепко вцепившись в перила, сидят Марион и Кики. Он очень повзрослел. Пугающе

сильно…

— Почему ты не на работе? — спрашиваю у Лайонела, оборачиваясь.

— Потому что мне дали выходной для сбора вещей.

— Вещей?

— Да. Ты не могла бы бекон пожарить? — спрашивает он, протягивая мне сковороду. Не

спрашиваю, вижу, что Лайонел набирается решимости. — Поэтому я и звонил тебе. Меня

переводят в Канберру. Это назначение мечты, я пять лет его добивался.

— О, мои поздравления, правда!

— Не спеши, — сухо хмыкает он. — Я не ожидал, что должность достанется мне теперь,

когда Керри умерла. Из-за детей я в последнее время сильно отстал в этой гонке… — Мне

отчетливо вспоминается звонок Шона… кажется, я знаю, кто помог Лайонелу получить место.

Этот кто-то очень любит играть на чужих амбициях! — На мое место здесь — представь себе

— даже человека уже нашли, никто не ожидал, что я могу отказаться. Но эта работа потребует

всех сил и времени, а у меня трое детей. Оливия хорошая, но она совсем не… — И замолкает,

будто испугался договаривать.

— Совсем не Керри, — заканчиваю я его мысль, посыпая специями бекон. Пытаюсь скрыть

эмоции, подавить преждевременную радость. — Я понимаю.

— Нет, не понимаешь… — воинствующе начинает он. — Она не такая как Керри, но все же

чуточку такая же…

Его утверждение могло бы быть лишено всякого смысла, если бы я не чувствовала нечто

подобное по отношению к другому человеку. И, не поднимая глаз, говорю:

— Понимаю, уж представь себе. Селия тоже не такая как Керри, но чуточку такая же. И с

ними нам полегче.

Всего на несколько секунд, Лайонел сжимает в своей ладони мою руку, и я чувствую тепло

и свет — неизменные спутники Керри. Да, Лайонел поступил со мной некрасиво, но только

рядом с ним и с малышами я не сомневаюсь в том, что наша дружба стоила каждой минутки

преследовавшей месяцами боли… Она все еще живет. В них. И с ними.

— Ну так что? — не сдержавшись, подталкиваю я Лайонела, не в состоянии ждать больше

ни секунды. — Ты не договорил.

— Ты их крестная. Керри хотела, чтобы в случае его ты взяла на себя заботу о наших детях.

— И, по-твоему, переезд с новой подружкой на более теплое местечко — тот самый

случай? — Я хочу этого, но не смогла не задеть Лайонела. Дети уже потеряли мать, а он…

— Ты была права. Ты это хочешь услышать? Они грустные. Все время грустные. Я понятия

не имел, на что подписываюсь. Растить троих детей тяжело. И я не справляюсь. Оливия

пытается помогать, но она тоже работает, устает… Плюс, если я лишусь своего места, на что

мы все будем жить? — И, наконец, начинает он нападать.

А мне вдруг вспоминаются слова Шона. О том, что настоящая любовь заставляет находить

выход. Он ведь говорил о любви вообще, а не только о той, которая связывает половинок в

единое целое. Не из-за нее ли я бросилась с головой в Сициллийскую авантюру, хотя понятия

не имела, как и чем смогу помочь отцу? Такие ситуации, как сейчас у Лайонела — призма для

приоритетов. Он мог бы найти новую работу, но предпочел поискать человека, который заберет

детей. Устал, опустил руки. Разумеется, о своем выборе начнет жалеть, но вернуться трудно. И,

надеюсь, Шон не дремлет…

— Джо?