вернуться к нему. Совершенно вылетело из головы. И весь день, после того первого
занятия, все, о чем я могла думать, был ты. Те твои большие карие глаза и та улыбка, и
то, как ты смотрел на меня, как будто… как…
- Как будто я никогда не видел ничего подобного раньше и не думал, что когда-
нибудь снова увижу, поэтому я лучше не буду отрывать глаз от тебя ни на секунду.
- Да. - Нора вздохнула. - Точно так. И я даже не вспомнила на следующий день,
что хотела вернуться к Сорену. И на следующий тоже. У меня был ты. Помнишь все те
наши перекусы в кафетерии в Йорке? Все те взгляды на нас?
- Они не могли поверить, что я обедал с моей горячей преподавательницей по
литературе и приносил с собой Библию.
- Хорошие обсуждения у нас были. Я до сих пор жалею, что не приобщила тебя к
теологии освобождения* (
-
Я
чересчур
Методист*
(
К сожалению.
Нора рассмеялась. Затем ее смех поблек и умер.
- Ты сказал, что думал, будто должен уехать из Йорка. Ты до смерти напугал
меня. Вот почему я попросила тебя переехать.
163
- Я сказал это, просто надеясь, что ты скажешь что-то типа того, что будешь
скучать по мне. Приближались зимние каникулы. Я просто хотел узнать твой номер
телефона.
- Ну, ты его получил, а затем кое-что еще.
- Больше, чем я когда-либо мечтал получить.
- Но все же недостаточно?
Нора встретилась с ним взглядом и попыталась улыбнуться.
Уесли прикоснулся лбом к ее лбу на мили секунду.
- Это, должно быть, один из тех вопросов, которые тебе не стоило задавать.
- Уес, я… - и ничего. Больше ничего не прозвучало. Никакие слова не могли
затянуть рану, которую она нанесла его сердцу.
- Я иду спать, - сказал Уесли, отступая от нее подальше. - Уже поздно. Прости,
что привез тебя сюда. Нам было лучше остаться где-нибудь на севере. Я просто хотел,
чтобы ты увидела мой мир. Но он не так хорош, как я думал.
- Ты здесь. И это делает эту местность прекрасной.
Уесли промолчал и снова обратил взгляд к ночному небу.
Нора протянула руку, чтобы коснуться его руки и остановилась. Забавно, в
течение этих пятнадцати месяцев порознь, она чувствовала себя ближе к нему, чем
ощущала сейчас, в полуметре от него.
Она сделала шаг назад. Затем другой. Завтра… завтра будет лучше. Сегодня
ночью они поспят и очистят мысли, если смогут.
Три дня и Нора должна была признать, что между ними никогда не будет того,
что они имели раньше.
- Нора?
Она обернулась. Уесли посмотрел на нее со всей силой своего взгляда. Его глаза
горели ярко, как свечи в беседке.
- Что такое, Уес?
- Я должен ненавидеть тебя… но я не чувствую этого.
Нора распознала этот взгляд. Она видела его в глазах десятков мужчин - накал,
голод, потребность... Но никогда он не сиял так сладко, так ярко и так красиво. Нет,
никогда между ними не будет как прежде. Но все могло быть лучше. На протяжении
164
трех лет Уесли любил и хотел ее. Он даже сберег себя для нее. Три года… она не
заставит его ждать ни дня дольше.
Глава 22
Прошел один день. Два дня. К третьему дню Кингсли думал, что умрет, если
Сорен не предпримет каких-либо действий. Он впервые оказался в подобной
ситуации. Как правило, это он всегда был преследователем, соблазнителем. Он
выбирал девушку и делал по отношению к ней надлежащие ходы, и когда он
приглашал ее в свою спальню и говорил ей расставить ноги, она делала именно так,
как ей велели. Всегда. Всенепременно. Затем он отпускал ее и оставлял у телефона в
ожидании его последующего вызова.
Теперь ждал он, говоря себе: «
случалось ни сегодня. Ни завтра. Кингсли никогда не был более благодарен тому
факту, что в ванных комнатах в общежитии у старших мальчиков были двери, которые
запирались. Он проводил там больше времени, чем обычно, и не из соображений
гигиены или по причине желудочно-кишечных расстройств. Эта пытка, это ужасное
ожидание что Сорен найдет его, удерживало Кингсли в постоянном состоянии
нервного возбуждения. Он кончил, почувствовав стеснение в животе, боль в спине,
напряжение в бедрах... Ничто не могло облегчить эту потребность, кроме ночи с
Сореном. Ночи, которая, казалось, никогда не наступит.
Через неделю по возвращении в школу, Кингсли решил, что Сорен издевается