И быть подлецом

Когда Трауб ушел, мы с Вулфом прошли в столовую на ланч, который я уже успел описать раньше: кукурузные фриттеры с осенним медом, сосиски и миска салата. Настроение Вулфа еще больше омрачал тот факт, что Саварезе должен был прибыть в два часа дня, поскольку Вулфу хотелось, чтобы продолжительность трапезы зависела исключительно от его желания и качества еды, а не от такого внешнего фактора, как звук дверного звонка.

Но звонок прозвенел ровно в назначенное время.

Глава 8

Вы наверняка слышали об исключениях, которые подтверждают правило. Профессор Ф. О. Саварезе был именно таким исключением.

Принято считать, что итальянцы, как правило, темноволосые и если не совсем низкорослые, то, по крайней мере, отнюдь не дылды; что профессора – это сухари и педанты, с проблемами зрения; что математики на самом деле живут в стратосфере, а здесь просто навещают родственников. Что ж, Саварезе, итало-американский профессор математики, однако, был крупным, жизнерадостным блондином, на два дюйма выше меня, и он ворвался к нам, точно утренний ветер в марте.

Первые двадцать минут он рассказывал нам с Вулфом, как увлекательно и полезно было бы разработать набор математических формул, которые можно было бы использовать в детективном бизнесе. Его любимым направлением в математике, сообщил он, было объективное численное измерение вероятностей.

Очень хорошо. Что есть детективная работа любого рода, если не объективное измерение вероятностей? Собственно, все, что предложил Саварезе, было добавление слова «численное», причем в качестве не замены, а усиления.

– Я сейчас покажу вам, что имею в виду, – предложил он. – Можно бумагу и карандаш?

Он метнулся ко мне, не дав даже выпрямить ноги, взял протянутые блокнот и карандаш и моментально вернулся в красное кожаное кресло. С полминуты карандаш стремительно скользил по блокноту, после чего Саварезе оторвал верхний листок и подтолкнул по столешнице в сторону Вулфа, затем начеркал что-то на новом листке, оторвал его и подскочил ко мне.

– Каждый из вас должен иметь по экземпляру, чтобы следить за ходом моей мысли, – заявил он.

Не стану делать вид, будто до сих пор могу воспроизвести все по памяти. Я сохранил оба листка в папке с надписью «ОРЧАРД», и вот что там было:

– Это, – сказал Саварезе, светясь неподдельным интересом, дружелюбием и готовностью помочь, – аппроксимация нормального закона распределения вероятностей, который иногда называется общим законом распределения. Давайте применим его к простейшей детективной задаче, скажем к случаю, когда один из трех слуг в доме украл из запертого ящика бриллиантовое кольцо. Здесь следует объяснить, что X – отклонение от среднего значения, D – стандартное отклонение, k —…

– Я вас умоляю! – Вопль Вулфа разнесся по всей комнате. – Вы что, пытаетесь сменить тему разговора? А именно то, какое отношение вы имеете к смерти мистера Сирила Орчарда.

– О… Ну конечно. – Саварезе виновато улыбнулся и поднял вверх руки. – Тогда, может быть, позже? Это одна из моих любимых идей: применение математических законов вероятностей и распределений для расследования преступлений. А возможность обсудить это с вами для меня просто бесценна.

– В другой раз. И в свое время. – Вулф постучал пальцем по общему закону распределения. – Я это сохраню. Кто из тех, кто присутствовал в студии, поставил бутылку и стакан перед мистером Орчардом?

– Я не знаю. Но мне будет интересно сравнить вашу манеру общения со мной с той, что принята в полиции. То, что вы пытаетесь сделать, – это перейти от вероятностей к определенности, максимально к ней приблизившись. Для начала скажем, что, с вашей точки зрения, имеется один шанс из пяти, что я отравил Орчарда. Допустим, что у вас не имеется предвзятого отношения и ваша цель продвинуться как можно дальше из отправной точки, не важно, в каком направлении. Все, что я скажу или сделаю, позволит вам продвинуться в ту или иную сторону. Если выбранное вами направление, одно из пяти, станет одним из четырех, одним из трех и так далее, пока оно не станет одним из одного с отклонением в долю минуты, это приблизит вас к положительной достоверности, позволяющей утверждать, что именно я убил Орчарда. Если вы выберете другое направление, то один к пяти станет одним к десяти, одним к ста, одним к тысяче, и когда дело дойдет до одного к десяти миллиардам, вы будете достаточно близки к отрицательной достоверности, позволяющей вам сказать, что я не убивал Орчарда. Есть формула…

– Не сомневаюсь. – Вулф демонстрировал завидную выдержку. – Если вы хотите сравнить меня с полицейскими, то должны позволить мне время от времени вставить хоть слово. Вы прежде встречались с мистером Орчардом. До той радиопередачи?