Эдвард Хьюитт вчера не вернулся на аэродром и числился среди пропавших без вести.
— Меня сбили чертовы зенитки, — объяснил он. — «Гладиатор» весь как решето. Может
быть, удастся его починить. Меня же починили, — он показал повязку.
Его спутник подошел и вежливо ждал момента представиться.
Хикки перевел на него взгляд:
— Слушаю вас.
— Военный корреспондент Джеймс Олдридж, — сказал незнакомец. — Хочу немного у
вас осмотреться.
— Гм, — сказал Хикки.
— Я закончил летную школу, — сообщил Олдридж.
— Да? — спросил Хикки, не проявляя большого интереса. Но ему было любопытно: глаза
вспыхнули.
— В Испанию меня не взяли по малолетству, — Олдридж улыбнулся чуть
снисходительно, вспоминая свой юношеский энтузиазм, — а потом уже я ездил повсюду
как военный корреспондент. Был в Финляндии во время Зимней войны. Оттуда личным
приказом Маннергейма меня выставили к чертовой матери — за симпатию к Советам.
Так, сообщаю на всякий случай. Теперь я здесь...
— Оставайтесь, — неожиданно решил Хикки. — Знакомьтесь с людьми, записывайте их
истории. Вот вчера мы отвезли нашего товарища в госпиталь...
— Да, — помрачнел Олдридж. — Я, собственно, привез вам известие. Я был там, когда он
умер.
Хикки отвел глаза.
— Ясно, — сказал он наконец. — Ладно, поселитесь с первой эскадрильей.
Подошел Пэт, проводил гостя недоверчивым взглядом:
— Кто этот пижон?
— Судя по выговору — мой земляк, австралиец. Летчик. И... — Хикки хотел сказать
«корреспондент», но сказал другое: — И писатель.
— Рядом с Аргирокастроном замечено три вражеских бомбардировщика, — доложил
разведчик. — Это «тримоторес» — «Савойи». И с ними еще три самолета... Характерные
«два хвоста». Считаем, BR.20. Истребителей пока не видно, но они должны быть
неподалеку.
— Вылетаем! — Хикки поднял одиннадцать «Гладиаторов».
Писатель остался на аэродроме. Несколько раз ему позволяли подняться в воздух на
«Гладиаторе». Он записал множество историй. Сейчас он просто ждал — когда вернется
эскадрилья.
Ждал, пока раздастся характерный звук мотора «Гладиатора». Он уже научился различать
его — среди множества других.
Вот и они. Один за другим садятся «Гладиаторы».
Сержант Грегори с лицом, наполовину залитым кровью: ранен в глаз, но ухитрился
посадить свой измочаленный самолет.
Затем вернулся Пэт — капитан Пэттл, невредимый, но какой-то страшно злой. За ним —
Уильям Вейл, Линнард — раненый в ногу, сержант Кэсбот...
Олдридж поймал себя на том, что подсчитывает вернувшихся, с облегчением ставит в
мыслях «галочку» при каждом приземлившемся «Гладиаторе».
Но все-таки вернулись не все.
— Где командир эскадрильи? — не выдержал Олдридж, подходя к Пэту.
— Хикки выбросился с парашютом, — ответил Пэт. — Его подбили, и он успел прыгнуть.
Но ничего, я отправил итальянца в преисподнюю. Говорю тебе, я своими глазами видел,
как он горел, этот «Фиат».
— Лейтенант Рипли погиб, — доложил Кэсбот. — Он точно не успел выброситься.
Взорвался вместе с машиной.
Пэт заскрипел зубами.
— Завтра поедем забирать Хикки, — сказал он. — Черт побери, мы отыщем его. Где бы
он ни приземлился, мы найдем его и отвезем в госпиталь.
Но забирать Хикки им не пришлось.
Грузовик остановился.
Несколько греческих солдат выпрыгнули из кузова, остальные остались сидеть
неподвижно. У них были запыленные, как будто неживые лица. К двум углам кузова были
привязаны ветки тополя с привядшими листьями.
Водитель остался в грузовике, а один из греков — младший офицер — подошел к Пэту и
отсалютовал.
— Мы привезли тела ваших погибших летчиков, — сказал он. — Похороните их так, как у
вас принято. Мы подобрали их возле наших позиций.
Пэт позеленел:
— Каких летчиков?
— Можете их забрать, — повторил грек.
Пэт, Кэсбот, Вейл, еще несколько подошли к грузовику.
Один из погибших был, как и ожидалось, Рипли. Вторым оказался Хикки.
— Как он умер? — настойчиво спросил Пэт, указывая на Хикки. — Кто видел, что
произошло?
Заговорил один из греческих солдат. Никто не понимал, что он тараторит, пока младший
офицер не перевел:
— У англичанина загорелся парашют. Он сильно разбился при падении и умер почти
сразу.
Грек закивал, показывая на себя.
— Умер у него на руках? — понял Пэт.
Он тяжело вздохнул и посмотрел на писателя.
— Ты должен рассказать обо всем этом! — сказал Пэт. — Слышишь? О том, чем мы здесь
занимаемся. Не знаю, какой в этом смысл, но для нас это дело чести. Так и назови книгу,
понял? «Дело чести». Не важно, что подумают. Может быть, решат, что мы были чересчур
молоды или чересчур высокопарны.
— Я так не думаю, — сказал Олдридж.
— Мне плевать, что ты думаешь! — взорвался Пэт. — Просто запиши. Про Грегори, про
Тэпа, про Вейла, про Сайкса с его тараном. Про Хикки. Про всех нас.
— Я напишу про всех вас, — обещал Олдридж.
— И про «Гладиаторы», — добавил Пэт, помолчав. — Слышишь?
— Да, — тихо ответил Олдридж. — И про «Гладиаторы», конечно, тоже.