I

На стороне Света что-то происходило. Сначала как будто облако, очень похожее на густой туман, опустилось на ту сторону, не торопясь расползлось на многие километры, захватывая новые и новые территории, пока вся, насколько хватало взгляда, та сторона

не поглотилась этой напоминающей вату субстанцией. Огромные, белесые полупрозрачные языки, возникшие из тумана, лениво исследовали границу, невидимой стеной разделяющую Тень и Свет, словно пробуя на прочность эту незримую преграду.

Постепенно туман стал рассеиваться, языки от границы отодвинулись, стали плотней, заострились кинжалами, направленными на Тьму, и тысячами улеглись на землю. Между ними поднимавшийся туман стал постепенно приоткрывать, сначала, многие тысячи ног ратников, обутых в бутурлуки, сабатоны, сапоги в металлической чешуе, ботильоны и крепкие берцы, потом и самих воев спокойных и уверенных, мощно и крепко стоявших на земле в заблестевших на солнце кольчугах и брониках. От сияния их доспехов стало ещё светлее, многие тысячи лучей отражались от лат, щитов, мечей и шеломов, ярко били в сторону темноты. Множество великое могучих витязей противостояло тёмным. Они стояли в ожидании битвы, широкоплечие, бородатые, с тяжелым спокойным взглядом. Многослойными рядами выделялись лучники, луки дальнобойные, с рост человека. Через определённые интервалы на белых конях сидели воины, державшие хоругви.

Навершии знамён играли золотом. Белые ледяные кинжалы вобрали в себя весь туман, увеличились в размерах, трансформировались в тараны с острыми гранёными шипами

на торцах, кристально красивые, чрезмерно опасные, угрожающе направленные

на тёмную рать.

Туман исчез полностью, стали отчетливо видны ратники, как с той, так и с другой стороны, можно было различить даже лица стоявших напротив, особенно на светлой стороне. Хана с некоторым замешательством узнал в рядах врагов своих Була и его команду.

Парни вооружены мечами, в руках каплевидные щиты с умбонами, с изображением Всадника, поражающего змия на красном поле, с бронзированным узорчатым орнаментом по краям. Один, правда, ещё к этому держал пращу. Хана узнал Дуче. Стоял рослый Лафет, рядом девица, Фрезой кличут. Эта-то здесь к чему? Что, без неё не обойтись? Не могли дома запереть?

Совсем рядом сплочённо стояли серьёзные ребята Рукопашника и Шведа. На белом коне в центре этой молодежной группировки возвышался крепкий седобородый старик. Ясно! Хранитель Ставр, собственной персоной.

С левой его руки – дружина Пыхало, румянощёкие, на деревенской сметане и молоке взращенные, в руках палицы и арбалеты. Привлекал внимание и Охребетье! Видел Хана, как он, шутя, поднимал вилами полкопны сена за раз, вилы под спецзаказ ему кузнец выковал, широченные, на пять зубьев блестящих. Вот и здесь он с этими верными вилами стоит, оторопь на врагов наводит. Рядышком лепший друг его, Леворукий. Везде они вместе, хоть огород городить, хоть ворота воротить. Шабашники, что с них взять! Леворукий – мастер по срубам, причём, очень хороший. Несмотря на отсутствие правой руки, он левой делает лучше и быстрее, чем любой другой двумя. Два друга у Леворукого, это Охребетье и родной топор, под хозяина заточенный. Таким топором не каждый сработать сможет, а уж если вогнал его хозяин острием в колоду, намучаешься вынимать.

– Нож потеряешь – здоровье потеряешь!

– Топор потеряешь – жизнь потеряешь!

Не раз так повторял Леворукий, вот и здесь он с топором своим, бугрится мощный бицепс мастера по рубке стволов. Смотрит он пытливо на противную сторону взглядом профессионального лесоруба, вон их сколько! Колышется лес копий и голов вражьих, есть, где разгуляться опытному рубаке.

Тут же, к досаде своей, узнал он и Клима Рагулина, жили рядом, уважали друг друга. Как же так? Рядом с Климом воин с повадками профессионала, Вратарь, конечно. Тоже из Хранителей, фигура известная, непростые ребята, не из пехоты. Этих просто не сломишь, на фу-фу не возьмёшь. Били они в той жизни таких как Подкованные, разметают и здесь на поле брани.

Стояли десятки стройных шеренг в белых одеяниях монахов и исихастов, главным оружием которых была молитва. Но и меч уверенно держали их крепкие руки, это оплот Светлого Воинства, вот и сейчас их тысячи молились Создателю.

Но самое большое впечатление производил Храм! У одних он вызывал благоговейный восторг, у других дикий ужас! Он вырастал вдали из самой гущи крещёного воинства, как бы помогая Светлой Силе, давая ей опору и являясь вечным символом Православия Русского. Огромные белые колонны уходили высоко в небо, терялись в заоблачье, угадывались купола, оттуда бил золотистый свет, иногда доносился мелодичный торжественно-призывный звон колоколов. В эти минуты затихал жаворонок, резвившийся в высоте, стихал стрёкот кузнечиков, жужжание шмелей, и только тёплый ветер трепал бороды, обдувал строгие лица витязей, играл полотнищами стягов и хоругвей.