i_166602c1f3223913

оглушительным грохотом ударяются о стальные тела наших орудий, коверкая, ломая и глубоко вбивая их в развороченную землю. Кругом валяются убитые

и раненые; один за другим падают защитники, и только одно орудие еще не

выведено из строя, только один человек остался для его обслуживания. Это

– Иосиф Швейк, запасный рядовой 91 го пехотного полка, бесстрашно

поспешивший гибнущей батарее на помощь. Вражеские снаряды, жадно ища

новой добычи, с воем налетают, разрываются справа, разрываются слева, ложатся то немного впереди, то немного позади, но – о, невероятное

счастье! – не попадают в него. Это и есть «последний человек при

орудии!» И кто среди этого воя и рева, в этом бешеном, смертоносном

вихре, в этом аду, где в каждую долю секунды может наступить смерть, не

лишится рассудка, и чье сердце не перестанет биться, тот является

человеком, которому по праву принадлежит великое, несмотря на свою

краткость, и звучное, как медный колокол, имя «герой»!

– Поэтому «последний человек при орудии» давно уже служит излюбленным

сюжетом великих художников баталистов,^*7 <#t7>* – закончил

вольноопределяющийся Марек. – Этот сюжет нашел свое воплощение в

означенном рядовом Иосифе Швейке, который осуществил таким образом наяву

предание о таком герое. Это он последним стоял у своего орудия, невзирая

на смертельную опасность; это он заряжал, наводил, стрелял, снова

заряжал и так далее. Невозможно было его одолеть, невозможно как для

Смерти, так и для русских… И ныне большая серебряная медаль «за

храбрость» украшает его грудь.

– Это совсем как с канониром Ябуреком, – восторженно отозвался Швейк, –тем самым, который под Кениггрецом стоял у пушечки и то и дело заряжал.

Послушай, вольноопределяющийся, мне кажется, ты начинаешь

заговариваться. Если бы при Кеннггреце этот Клам Галлас не сел в калошу, мы непременно одержали бы победу – такие у нас там были хорошие солдаты!

А ты слышал, что план этого сражения выработал для австрийского

генерального штаба… прусский генеральный штаб? Некий господин капитан.

Геппнер узнал об этом и, когда не мог переплыть Эльбу, застрелился. Но

он написал своей жене, как обстояло дело, и потому его императорское

величество приказал лишить ее пенсии. Тогда она сперва бросилась на

улице на колени перед его лошадьми и простерла к нему руки, чтобы он

допустил ее на аудиенцию, а потом ее отправили в сумасшедший дом, потому

что она хотела облить императора серной кислотой…

– Швейк, придержи язык то, – посоветовал ему Марек. – Ведь ты же не

знаешь, кто тебя слушает.

– А пускай слушает, кому охота! – обиженным тоном возразил Швейк. – Она

хотела обезобразить его величество, чтобы он больше не нравился

Елизавете. А та ведь и так от него сколько раз бегала, пока господин

Лукени не заколол ее в Женеве напильником. Вероятно, он вообще был зол

на красивых женщин… А у русских, знаешь, штыки тоже похожи на

напильники… Ну, а государь то наш еще долго мог бы жить с ней в

ненарушимом супружеском счастьи и согласии.

Суматоха в лагере мало по малу затихла; солдаты улеглись спать; в

соседней палатке кто то рассказывал;

– Нам следовало пойти к кашевару, чтобы он нам по крайности хоть кости

дал поглодать. Надо было пойти и сказать: «Боже ты мой, какими мы должны

были бы быть подлецами, если бы нам не хотелось жрать! Ведь живем же мы

тут, как скотина, дуем одну воду, и даже не с кем здесь любиться».

Однако кругом не заметно было ни покоя, ни умиротворяющей тишины летнего

вечера. То и дело доносилось грузное грохотанье орудий, прокладывавших

себе дорогу через ручьи и реченки, тарахтенье обозов и топот пехоты и

кавалерии, безостановочно проходивших мимо всю ночь. Все это напоминало

об опасностях, ждавших наших воинов впереди. Поэтому поручик Лукаш, ложась у себя в палатке на охапку сена, ответил Швейку на вопрос, не

будет ли назавтра каких приказаний:

– Пока что нет. Бог весть, что будет с нами завтра… Ты знаешь, Швейк, что нам предстоит сейчас самое тяжкое? Придется расхлебывать кашу такой

горячей, какой нам ее подадут. На это Швейк решительно возразил: – Никак нет, господин поручик, я того не знаю. А только холодная каша, господин поручик, никуда не годится, потому что сало в ней тоже

застывшее, и очень она тогда уж вязнет на зубах и на языке. Манную кашу

я не особенно люблю, а пшенную – так даже ненавижу, и только на

гречневую с салом я горазд. Так что, дозвольте доложить, господин

поручик, что утром видно будет, какую кашу заварят нам русские!

Примечания

1 <#c1>. Aqua Fontana – по латыни: ручьевая вода, Н2О – химическое

обозначение воды.

2 <#c2>. Звездный.

3 <#c3>. Известный французский астроном, особенно прославившийся

популярными сочинениями по астрономии.

4 <#c4>. Спиритизм – вера в существование духов умерших, е которыми

можно общаться через посредство специально одаренных людей – медиумов.

5 <#c5>. Военные экспедиции, которые снаряжалась в XI–XIII веках по

призыву пап под флагом борьбы с «неверными» – магометанами, а в

действительности – для захвата восточных рынков.

6 <#c6>. Легкое женское утреннее платье.

7 <#c7>. Художники, пишущие картины на военные темы.

Глава V. Вперед! Вперед!