Hunters

…рывок, бросок – да почему же эти оковы такие прочные!?

You were my whole world! You were my true friend!

You were my light and dark! You were my everything!

You took from me my life, You took from me my worth,

You took from me my death - now I am nothing but

An empty soul, in a darkness crawling out…

…В предрассветной темноте такие прекрасные небеса, которых никогда ты не увидишь в чертогах Бездны! Живые столько сложили прекрасных песен, что посвящены явлениям природы…

Акаша тихо рассмеялась, вдыхая запах орхидеи – на этот раз настоящей. Цветок, поднятый на кладбище, но все ещё свежий, почти не запятнанный… небольшой ритуал: всего несколько капель крови, немного огня. Это легко, как разжечь пожар на влажном болоте – для адского демона, конечно, не для обычных людей, что промучаются несколько часов с торфом.

Кто там внизу? Ах, это ты Сирена… какой эскорт! О, да я слышу, как ты еле слышно поешь – лишь чтобы успокоить себя. Лишь потому, что музыка стала для тебя всем - твоей жизнью, твоей душой, твоим спасением. Что ж, давай я тихонько подпою тебе, внесу немного кровавых нот в твою песню.

Ты ведь твердо решила сегодня допеть эту сказку? Я счастлива услышать её конец – он ведь так прекрасен! И я помогу тебе её допеть: ведь тебе всего-то навсего не хватает того лихого соло на рвущихся струнах нервов, что могу сыграть я! Ты не выдержишь этих тонов – почему бы мне не подхватить их с тобой, помочь допеть кровавый спектакль?

Ты ведь знаешь, что будет дальше?

Твой голос прекрасен, Сирена – и я лишь одного не понимаю: почему мы до сих пор не спели ни одной партии вместе? Пора исправить это досадное недоразумение!

Тихо рассмеявшись, Акаша чуть подула на вспыхнувшую в холодных её руках орхидею – уже не живой цветок. Несколько пламенных, уже совсем не настоящих лепестков сорвались вниз, привлекая внимание Наги. Та лишь на секунду задержалась, подняв голову. Посмотрела на крылатый силуэт, что улыбался ей с крыши – фигуру, что сейчас позволено было увидеть лишь ей. И, в очередной раз подивившись многообразию сухого мира, вернулась к своему делу, практически тут же забыв об увиденном.

Дай мне лишь немного распеться, Сирена. Мы и так затянули весь этот спектакль.

Усмехнувшись, Акаша распахнула крылья, незаметно скользнув к зданию тюрьмы. Она и не обратила внимания на маленькую горгулью-Фамильяра, с каменным спокойствием наблюдающую за ней. Визаж, похоже, не собирался и пытаться пресечь её вмешательство – но не вмешивался и сам. Как будто знал уже всё наперед.

Дай мне лишь немного распеться…

Легкомысленная суккуба… уже понявшая, что Некро’Лик не уступит ей рыжую игрушку – и благополучно об этом забывшая.

Знает ли она, что даже её вмешательство меняет лишь отдельные ноты?

An empty soul that once felt love,

An empty soul, in the darkness spiral up…

…Девушка не издала ни звука, когда её вывели на свежий воздух. Лиралей шла с закрытыми глазами, сложив скованные руки на груди – и рядом с ней беспомощно увивался ветерок. Его посвист звучал как плач, а девчонка лишь ободряюще улыбалась вечному своему спутнику.

Прости меня, Ветер. Прости – и спасибо тебе за эту жизнь, что ты мне подарил. Спасибо тебе за всё время, что ты был рядом. Ты найдешь другое создание, которое тронет твою душу – сущность невидимого Духа.

Быть может, не сейчас. Быть может, спустя много веков… на новом витке урагана, в эпицентре которого мы жили…

- …Пошевеливайся, шалава, – тычок в спину чуть не заставляет Лиралей упасть.

До городских ворот остается так немного…

The lies and dreams we shared

The key was in ourselves…

…Где-то далеко за стеной рычал Н’айкс. От звука его голоса Сларка передергивало – ещё свежи были воспоминания о том, как эта тварь практически разорвала его, пытаясь сожрать. На нервы давило, мешая сосредоточиться, буквально всё, начиная от выбешивающей повязки на глазах - и заканчивая стремительно утекающим временем. Сухость, разбавляемая разве что кровью, стекающей по разодранным плечам и запястьям, добивала его окончательно. Здесь было слишком сухо: человек спокойно перенесет, он – нет. Амфибия всё сильнее и сильнее начинал ощущать, как в сознании мутит от жажды. И нельзя просто лечь и переждать, переждать как на Рифе, когда тебе в камеру плеснут воды, заставив слизывать её с пола – или кинут другого заключенного, которого ты можешь попытаться добить. Нельзя. Нет времени - и надо думать, соображать быстрее!

Проклятая тюрьма, пусть и сухопутная, но как же это место напоминало ему, до рези, до почти физической боли о Тёмном Рифе! Можно сбежать из этого проклятого места – но оно навсегда останется внутри, накрепко, вместе с кровью – чужой вперемешку со своей! – въевшись в память.