Напомним, что Бейтс и Лиен (Bates and Lien, 1985; см. также Bates 1991) предполагают, что когда европейские государи столкнулись с растущей коммерческой экономикой, они нашли выгоду в налогообложении богатства купцов (движимых товаров) в противовес фиксированным товарам (в основном аграрного производства). Демократия возникла благодаря налогообложению движимых товаров, поскольку купцы, способные легко скрывать свои доходы, соглашались платить налоги только тогда, когда правители отказывались от части своей власти и соглашались быть более подотчетными. В более аграрных полисах, согласно этому аргументу, государям было проще облагать налогом фиксированные ресурсы, такие как земля, которые невозможно скрыть от сборщиков налогов. Мы считаем, что теория Бейтса и Лиена вводит в заблуждение, поскольку эффективный и справедливый сбор налогов - это всегда сложный социальный процесс, требующий значительного институционального развития, независимо от того, является ли богатство фиксированным или движимым. Ключевой проблемой является взимание налогов в зависимости от платежеспособности, например, когда налогообложение земли основано на производственной мощности, что требует регистрации огромного количества данных о производстве домохозяйств. В целом менее коллективным государствам не хватало административных возможностей для справедливого налогообложения, как это видно на примере Англии и Японии фокусного периода. Обе страны были в основном аграрными государствами, но обеим мешали в достижении целей сбора налогов плохо организованные, неэффективные и коррумпированные системы сбора налогов, которые мало способствовали расположению налогоплательщиков к своему государству, его правителям или административным кадрам и даже провоцировали отлынивание от работы и крестьянские оппозиционные движения.
Налогообложение в зависимости от платежеспособности - одна из стратегий, которую мы отметили в случаях, когда государственные строители стремились повысить комплаенс налогоплательщиков. Например, в случае Асанте одним из основных источников доходов был налог на смерть, который платили (насколько мы можем судить) особенно богатые предприниматели, а после смерти назначались опытные сборщики налогов, чтобы тщательно оценить облагаемое налогом богатство. В других случаях, даже когда большая часть облагаемого налогом богатства полиса была "фиксированной" (т. е. аграрной), административные системы должны были собирать налоги таким образом, чтобы это соответствовало коллективным действиям. Например, административные реформы Августа в Римской империи были распространены на "установление ... единых стандартов для измерения и оценки стоимости сельскохозяйственных земель" (Hitchner 2005: 211). И мы указываем на ацтекское государство, в котором чиновники измеряли и оценивали качество почвы и ирригационную инфраструктуру сельскохозяйственных угодий каждого сельского домохозяйства и заносили информацию в официальные кадастровые реестры для целей оценки налоговых обязательств, а также для подтверждения стоимости имущества для целей продажи или наследования. В государстве Моголов и при династии Мин сложные и дорогостоящие земельные исследования оценивали независимые производственные возможности домохозяйств, чтобы уравнять налоговые обязательства, и это были одни из самых амбициозных и дорогостоящих проектов в сельской местности, предпринятых любым государством (Мин воспользовались долгой историей справедливого аграрного налогообложения в Китае, восходящей к 700 г. до н. э. [Deng 2012]). Странно, но западная социальная наука долгое время утверждала, что ключевой основой государственной власти в так называемых восточных деспотиях, таких как Китай и Моголы, было строительство и управление масштабными ирригационными проектами. Однако на самом деле все обстоит иначе: и в эпоху Великих Моголов, и в эпоху Мин, хотя официальное участие в ирригации было незначительным, правительство осуществляло масштабные проекты по регистрации данных с целью сделать справедливым налогообложение аграриев.
Доступ к государственным учреждениям