Кроме того, технологии, которые сейчас являются лишь концептами и прототипами, вскоре должны быть готовы к массовому внедрению. Одной из основных, если ее удастся реализовать в масштабах страны, является так называемое улавливание, использование и хранение углерода (сокращенно - улавливание углерода), которое позволяет извлекать углерод из воздуха и либо хранить его под землей, либо использовать в качестве сырья для промышленных процессов. Другой способ - электролизерные мощности промышленного масштаба, использующие электричество, получаемое с помощью ветра или солнца, для производства водорода. По данным Международного энергетического агентства, начиная с 2030 года каждый месяц необходимо оснащать десять предприятий тяжелой промышленности системой улавливания углерода, строить три новых промышленных предприятия на основе водорода и добавлять два гигаватта электролизных мощностей на промышленных объектах. Каждый месяц.
Сделать нужно еще очень много, но суть вы уловили: Речь идет о проектах невиданного в истории человечества масштаба и количества, без которых смягчение последствий изменения климата и адаптация к ним будут невозможны. Фатих Бироль, исполнительный директор Международного энергетического агентства, сказал об этом прямо: "Масштаб и скорость усилий, требуемых для достижения этой важнейшей и грозной цели... делают ее, возможно, величайшим вызовом, с которым когда-либо сталкивалось человечество".
"Масштаб и скорость" - вот ключевые слова. Чтобы победить в борьбе с изменением климата, мы должны строить с таким размахом и скоростью, чтобы посрамить долгую и печальную историю гигантских проектов прошлого. Мы больше не можем позволить себе раздутые бюджеты и сроки, которые постоянно сдвигаются в будущее . И мы совершенно не можем позволить себе проекты, которые никогда не выполняют обещанного. Здесь нет места ни для Монжуса, ни для Калифорнийской скоростной железной дороги. В нашей нынешней ситуации напрасно потраченные ресурсы и потерянное время представляют угрозу для цивилизации. Мы должны строить масштабно и быстро. К счастью, у нас есть убедительный прецедент того, как это сделать. Он находится у нас дома, в Дании.
ДУНОВЕНИЕ ВЕТРА
В 1950-1960-х годах Дания, как и многие другие страны, попала в зависимость от дешевой нефти с Ближнего Востока. Когда в 1973 году ОПЕК ввела эмбарго против Запада, датская экономика пошла на спад, и ее уязвимость стала очевидной для всех. Яростная охота за новыми источниками энергии привела к тому, что Дания стала быстро расширять использование угля, нефти и природного газа из близлежащих источников. Но несколько первопроходцев пошли другим путем. Дания - маленькая, равнинная страна, овеваемая океанскими ветрами. Мы должны использовать эту энергию, сказали они, и к 1978 году в стране была построена первая в мире ветряная турбина мощностью несколько мегаватт в Твинде в Ютландии, которая работает до сих пор.
Люди возились в гаражах и на фермах, экспериментируя с дизайном, размерами и расположением. Но даже с налоговыми льготами для инвесторов береговая ветроэнергетика оставалась скромной, периферийной отраслью, отчасти потому, что в Дании не так много незаселенных земель, а люди не хотят жить в тени ветряных турбин. В конце 1990-х годов дальновидный датский министр окружающей среды Свенд Аукен сказал компаниям, которые хотели получить разрешение на строительство угольных генераторов, что они могут приступить к работе при условии, что построят две первые в мире оффшорные ветряные электростанции. Они так и сделали. Одна из них сработала, а другая оказалась беспорядочной. Обе принесли владельцам прибыль. Это было начало.
Когда в 2006 году группа датских энергетических компаний объединилась и образовала компанию DONG Energy, которая теперь известна как Ørsted, новая компания унаследовала оффшорные ветряные электростанции, а также еще одну в Ирландскомморе. Это были незначительные активы для компании, которая работала почти исключительно с ископаемым топливом, но их оказалось достаточно, чтобы "по стечению обстоятельств мы стали самыми опытными специалистами по оффшорному ветру", - вспоминает Андерс Элдруп, первый генеральный директор новой кмопании.