Гуру

– Знаю. – Каролина смахнула пряди волос с лица дочери. Тот же жест, что и у того повара. Но без благоговейного трепета перед ее красотой, как у него. Мать смотрела на Сэм так, будто бы видела ее насквозь, и при этом все равно любила ее. Сэм снова склонила голову. Каролина никогда не смогла бы осознать ноющую пустоту, которая зияла внутри дочери. Эта разинутая настежь черная дыра столь жадно выискивала любую возможность утолить свой голод, что была готова пожрать все вокруг себя. «Беги», – хотела она предупредить мать. «Беги от меня». – Ты в порядке? – мягко спросила мать.

– Не знаю, – ответила Сэм. – Я уже даже не знаю, что я такое.

30 Январь 2000 года

Сэм услышала скрип открывающейся двери. Это точно была не ее мать. Не было знакомого запаха подсолнечника вперемешку с цитрусами, как не было и раздраженного вздоха от созерцания того, во что превратилась комната ее дочери: на полу валялась одежда, на коврике виднелись следы косметики, поверх покрывала лежала горка мокрых полотенец. «Ну почему тебе так нравится быть грязнулей, Саманта?» Это не мог быть и ее отец. Он перестал заходить в спальню дочери с того дня, когда у Сэм начались первые месячные. Некая невидимая преграда закрыла ему доступ в ее комнату. Ей тогда было четырнадцать лет. Поздний цветочек, как заметила мама. У Лизы месячные начались почти за год до Сэм, которая, узнав об этом, попыталась скрыть свою зависть за непринужденным «фу, какая гадость». Уже позже, утомившись от непрекращающегося нытья Лизы и Бекки по поводу менструальных болей и постоянных освобождений подруг от занятий физкультурой по причине наступления «этих дней», Сэм соврала и заявила, что у нее тоже начались месячные. Когда же месячные действительно начались, испугав ее разводами крови на нижнем белье, ей уже не с кем было поделиться новостью.

Вошедший человек прошел мимо кровати, и Сэм заметила пару изношенных кед с развязанными шнурками и потертыми подошвами.

– Давно ты сюда не залезала, – проговорила Лиза, опускаясь на корточки и протискиваясь к ней под кровать. Они полежали рядом несколько минут, вслушиваясь в звуки, разносившиеся по всему дому.

– Как прошла годовщ… – Сэм больше выдавить из себя не могла. На ней были футболка без рукавов и шортики, но она все равно страшно потела. Дешевая текила покидала ее поры струйками пота.

– Было круто, – сказала Лиза, проводя пальцами по словам, вырезанным на дереве. Сэм вдруг почувствовала огромное облегчение. Слава богу, что она не написала там ничего о том, что Джош выбрал Лизу, а не ее. Ей казалось, что от одной такой записи этот факт станет частью ее действительности. – Дедушка выступил с речью. С его слов, он знал с того момента, как увидел бабушку, что нашел любовь своей жизни. Все поплакали, даже тетя Дебра. – Лиза остановилась, ожидая, что Сэм что-то скажет. – Весело было на вечеринке Криса? Бесит, что я не смогла составить вам компанию.

– Неплохо все прошло.

– Джош сказал, что было так себе. Он… – Она не решалась закончить мысль. – Он сказал, что ты снова поссорилась с Брэндоном. Хочешь поговорить об этом?

Сэм подняла руку, чтобы остановить подругу. В жесте ясно читалось «Только не сейчас».

– Хорошо, – сказала Лиза. Она вытянула руки над головой и выдавила «ой», когда ударилась обо что-то. – Что у тебя там? – спросила она, поворачиваясь на живот, чтобы рассмотреть предмет. – О, у тебя обновка? – Она ухватилась за коробку из-под обуви и подтянула ее к себе.

– Нет, – выпалила Сэм. – Там личное. – В коробке лежал не только ее дневник, но и другие вещи, в том числе сувениры в память о том времени, когда она была с Джошем. Билетики с походов в кино. Чек с первого свидания в «Делайле». Валентинка от него. И, конечно, фотографии, зернистые полароиды, на которых они были запечатлены вместе в постели с раскрасневшимися от поцелуев лицами. Там было еще одно фото, на котором она была одна, в топе на тонких бретельках и нижнем белье. Она не хотела, чтобы он ее снимал, и, отпихнула его со словами «Не надо» и мыслью про себя «Я слишком жирная», за которой скрывалось осуждающее «Меня слишком много».

– Ты прекрасна, Сэм, – сказал он в ответ и вновь навел на нее фотоаппарат. И она в самом деле ощутила себя в тот момент прекрасной. Именно потому, что он назвал ее красивой.

– Я же сказала, не трогай! – огрызнулась Сэм на Лизу, и та поспешила извиниться и оттолкнуть коробку подальше от себя. Опершись на локти, Лиза поглядела сверху вниз на Сэм.

– Ты в порядке?

– Да, с похмелья, – выдавила из себя Сэм. Она прикрыла глаза, но от этого ей стало только хуже. Пол под ней накренился набок. «Только не рвота, только не рвота».

– Знаю, чем тебя отвлечь, – сказала Лиза.