Гуль и Навруз

Как только ветер утренний взлетел,
Умчался черный ворон в свой предел.

Пришел Мушкин и, слово соблюдая,
Уехать разрешил послам Китая.

Коней привел конюший под седлом,
И увезли царевну с торжеством.

Затворница-царевна в паланкине
Отправилась, чтоб плакать на чужбине,

Немного проводил ее Мушкин,
И вот в тумане скрылся паланкин.

Навруз присоединяется к каравану царевны

Решил Навруз: он двинется к хакану!
Пристал он, как скиталец, к каравану,

И, от всего мирского отрешась,
Благословлял он каждый день и час.

Ее стоянки место целовал он,
Весь путь ее слезами омывал он,

Весь прах он собирал с ее следов,
Всегда и всюду ей служить готов.

Как течь, он следовал за ней, незримой,
Он черпал силу з призраке любимой.

Гуль убегает ночью с Наврузом

Стемнело на китайских рубежах.
Приблизился к царевне юный шах.

А ночь была безмесячна, беззвездна,
И только молния сверкала грозно.

Дул ветер, гром гремел, кружился снег,
И дождь на землю совершил набег.

О господах забыв, бежали слуги,
Не думал брат о брате, друг о друге...

Решила Гуль с возлюбленным споим:
"Сменив одежду, ночью убежим.

Сперва Фархар мы за собой оставим,
Затем к Навшаду мы коней направим".

Царевна соблюдала свой обет,
И поцелуем был ее ответ.

Что ей Мушкина слава и бесславье, —
Забыла честь, и стыд, и добронравье!

Что ей престол отца? Его цена
Не стоит и ячменного зерна!

Она пошла на горе и скитанья,
Подняв любовь превыше мирозданья.

Скитания Гуль и Навруза

Страданьем и решимостью сильна,
С Наврузом вместе двинулась она.

Свернули путники с большой дороги,
К уступам горным привели их ноги.

Ни звезд, чтоб им сияли на пути,
Ни месяца, чтоб верный путь найти!

Река бурлит — ее переплывают,
Пожар горит — водой не заливают.

Так добрались они до тех высот,
Где на хребтах лежит небесный свод.

Они взбирались по крутым откосам,
Карабкались по скалам и утесам,

То возле туч и облаков ползли,
То падали на дно седьмой земли.

Так трое суток по горам скитались,
Одной водою ключевой питались...

Не страшен голод, если ты влюблен,
Про отдых забываешь и про сон.

Ни Гуль и Навруза притомились

Рубин и жемчуг сблизились, блистая,
Источник сил друг в друге обретая.

Так исхудали, в те попав места,
Что больше не смеялись их уста.

Они устали, не достигнув цели.
Их кони притомились, ослабели.

Они к утесу взобрались на грудь,
Решив хотя бы час передохнуть.

Вздремнули оба на глухом отроге.
Их плечи — рядом, и сплелись их ноги.

Скалил их сон, и сон для них нашел
С посудой скатерть и с едой котел.

Как вдруг судьба, ища коварства злого,
Над ними шутку подшутила снова.

Навруз и Гуль попадают в плен