Грозный эмир

По прикидкам Эркюля, в крепости Баарин успело укрыться около трети рыцарей и сержантов. О туркополах можно было забыть, их втоптала в рыхлую почву победоносная конница атабека. В самой крепости находился довольно большой гарнизон, но вряд ли он мог хотя как-то восполнить чудовищные потери франков. Тем не менее, штурм Баарина стоил бы атабеку таких жертв, что одержанная победа обернулась бы горчайшей неудачей. Не следовало так же сбрасывать со счетов триполийцев коннетабля де Лузарша, которые вполне могли подоспеть на помощь королю Иерусалимскому и обрушиться на ликующих сельджуков в самый неподходящий момент. К счастью, атабек это понимал, а потому и не спешил с принятием важного решения. Пока же он просто перекрыл все дороги, ведущие в крепость, как из Палестины, так и из Ливии. Атабек, судя по всему, рассчитывал, что почтенный Унар, узнав о его победе под Баарином откроет, наконец, ворота Хомса. Однако расчет Зенги не оправдался, старый сельджук продолжал испытывать его терпение, надеясь теперь уже просто на чудо. И это чудо едва не свершилось усилиями триполийцев и антиохийцев, приближавшихся к Баарину с двух сторон. И хотя дозорные без труда определили их численность, беспокойство атабека отнюдь не уменьшилось. Тем более, что королева Мелисинда тоже не осталась в стороне от происходивших под Баарином событий и направила на помощь оплошавшему мужу двухтысячное подкрепление, состоявшее из рыцарей и сержантов. А общая численность ополчившихся на Зенги крестоносцев достигала пятнадцати тысяч. С такой силой в любом случае приходилось считаться. Потому, наверное, долго размышлявший атабек принял, наконец, взвешенное решение. Первыми о нем узнали беки Сартак и Селевк.

– Вы отвезете королю мое предложение о сдаче. Баарин и Хомс останутся за мной. Кроме того Фульк должен выплатить мне пятьдесят тысяч денариев золотом. На этих условиях я гарантирую ему и всем уцелевшим франкам жизнь и беспрепятственное возвращение в Иерусалим.

Предложение атабека можно было считать приемлемым и даже отчасти выгодным для Фулька только в том случае, если осажденные крестоносцы не знали о подкреплениях, посланных им из Антиохии, Иерусалима и Триполи. Это обстоятельство более всего беспокоило Селевка, а потому он не удержался от соблазна, поставить под сомнение приказ атабека Зенги.

– Пара голубей, долетевших до крепости, может решить исход этого противостояния.

Голубиная почта была широко распространена, как среди арабов, так и среди сельджуков. В армии атабека Зенги находились десятки голубей из разных городов Сирии и Месопотамии, приученных возвращаться в родные гнезда. Изредка голубями пользовались и франки, но Эркюль, хорошо знавший Фулька, сильно сомневался, что этот самоуверенный человек озаботился средствами связи, отправляясь в победоносный поход.

– Вряд ли в Иерусалиме, Антиохии и Триполи найдутся птицы из крепости Баарин, – с сомнением покачал головой Эркюль. – Тем более что крестоносцы шли к Хомсу, а крепость была лишь промежуточным пунктом на их пути.

Прален оказался прав в своих рассуждениях. С первых же слов бекам стало понятно, что король не имеет ни малейшего понятия о событиях, происходящих за стенами Баарина. Эркюлю ничего другого не оставалось, как воспользоваться неосведомленностью благородного Фулька к пользе своей и атабека Зенги. Король, разумеется, узнал в одном из посланцев Зенги ловкого шевалье, которого благородная Жозефина рекомендовала ему в качестве тонкого знатока всех восточных премудростей. Но Фульк в ту пору даже предположить не мог, что под личиной провансальца скрывается ловкий агент атабека.

– Неужели и эта женщина служила Зенги? – спросил король, потрясенный открывшейся перед ним бездной.

– Жозефина всегда служила только собственному непомерно раздувшемуся честолюбию, – усмехнулся Эркюль. – Что ее, в конце концов, и погубило. Она подняла мятеж в Триполи, в результате которого был убит граф Понс.

– Так вот почему коннетабль Венсан опоздал к началу битвы!

– Ему пришлось вернуться в восставший город, чтобы подавить мятеж, – охотно подтвердил догадку короля посланец Зенги. – Теперь ты понимаешь, благородный Фульк, что Сесилии сейчас не до вас. Ей придется здорово постараться, чтобы сохранить графство за своим сыном.

– Сенешаль де Бове предупреждал меня, что в Триполи зреет заговор, но я пропустил его слова мимо ушей. Мне всегда казалось, что храмовники несправедливы к Жозефине.

– Благородный Ролан жив? – спросил Эркюль.

– Сенешаль тяжело ранен, но я надеюсь, что он еще сумеет встать на ноги. Смерть столь доблестного рыцаря явится тяжким ударом для Иерусалимского королевства.

Король Фульк был подавлен бедами, внезапно свалившимися на его голову. Сломить этого далеко уже немолодого и потерявшего уверенность в себе человека особенного труда не составляло. Эркюль даже пожалел, что атабек выставил анжуйцу столь легкие условия сдачи. С Фулька можно было сорвать и побольше.

– Ты уверен, шевалье, что Зенги сдержит данное обещание?