Грозный эмир

– А с кем останусь я? – возмутился капитан, человек много чего повидавший, но потерявший спросонья разум.

– Дай, – распорядилась Сесилия. – Если мятежники закроют все входы и выходы из города, то падение цитадели станет лишь вопросом времени.

Графиня, надо отдать ей должное, не растерялась под напором бед, неожиданно обрушившихся на ее голову. С благородным Понсом она прожила в браке почти двадцать, в общем-то, счастливых лет. Но сейчас все ее мысли были связаны с сыном, который, к счастью, оказался в недосягаемости от ярости мятежников. Именно для него она должна сохранить этот город и, конечно, в столь трудном деле без Филиппа де Руси ей не обойтись.

– Тебя мне Бог послал, шевалье, – перекрестила она уходящего Филиппа.

– Скорее, Ролан де Бове, – отозвался де Руси. – У сенешаля везде есть осведомители.

– Последний вопрос, Филипп, – кто возглавляет мятежников?

– Луи де Мондидье со своей матушкой Жозефиной, – бросил с порога шевалье и неожиданно подмигнул графине: – Я на тебя надеюсь, Сесилия, уж если ты меня вперла в гору под свист византийских стрел, то сумеешь вселить уверенность в своих робких гвардейцев.

– Вот наглец, – обиделся на юнца заслуженный ветеран Ле Блан.

– На стены, благородный Матье, – нахмурилась Сесилия. – Сейчас не время для взаимных претензий.

Был момент, когда шевалье де Лаваль уже отпраздновал победу. Во всяком случае, принял из рук торжествующей Жозефины кубок и осушил его под одобрительный гул своих верных соратников. Главное препятствие с пути Луи было устранено благородным Герхардом собственными руками. Понс так и не успел понять, что его заманили в ловушку. Кинжал вошел в сердце графа в тот миг, когда он, задыхаясь от страсти, ждал появления своей возлюбленной.

– Понс не мучился? – почему-то спросила Жозефина.

– Умер мгновенно, – подтвердил Гаспар де Теленьи.

– Жаль, – выдохнула женщина. – Мне бы хотелось, задушить его собственными руками. Тебе этого не понять, Герхард.

– И слава Богу, – перекрестился Лаваль. – Я не кровожаден.

– Тогда иди в цитадель, шевалье, и возьми-то, что принадлежит тебе по праву, – распорядилась Жозефина. – Такие люди как ты, Герхард, должны жить во дворцах.

С дворцом, однако, вышла заминка. Возможно, кто-то успел предупредить капитана Ле Блана, во всяком случае, хитрость, на которую надеялся Лаваль не удалась. А расчет свой он строил на сходстве Луи и Понса. На том, что в темноте гвардейцы не сразу сообразят, кто въезжает в цитадель. Хорошо еще, что у защитников городской крепости сдали нервы, и они открыли стрельбу из арбалетов раньше, чем мятежники успели ступить на подъемный мост. К счастью, Мондидье и Лаваль не пострадали и успели вовремя укрыться в тени домов.

– Пустяки, – утешил Герхард, расстроенного Луи. – В цитадели практически нет запаса продовольствия, зато полным-полно прислужников и нахлебников. Они сдадутся через два-три дня. Главное, что город Триполи теперь твой.

Благородный Луи почему-то не выразил по этому поводу особого восторга. Он сидел в седле, нахохленный словно сыч, и уныло поглядывал на суетящуюся в свете бесчисленных факелов толпу. Картина, что и говорить, была живописной. Тысячи людей заполнили узкие улочки Триполи, готовые горы свернуть во имя благой цели.

– Это мусульмане, – тихо произнес Луи.

– И что с того? – удивился Лаваль.

Ответить будущий граф не успел, подскакавший Теленьи рявкнул во все свое луженое горло:

– Какого черта! Почему Южные ворота открыты до сих пор!

– Так закрой их, – рассердился Герхард. – Где твои люди?

Увы, Гаспар нарвался на отряд, выскочивший неожиданно из цитадели, и с трудом уклонился от объятий дьявола в человеческом обличье. Головорезам, набранным в триполийских притонах, повезло гораздо меньше. Они устлали своими телами городскую площадь, где развернулось это короткое, но беспощадное сражение.

– Полководец, – насмешливо бросил Лаваль. – Ты меня удивляешь, шевалье де Теленьи.

– Не каждому дано справиться с дьяволом, – хмыкнул Гаспар. – Это был Филипп де Руси.

Здесь, у Южных ворот, Лаваль вдруг впервые испытал чувство похожее на страх. Приворотную башню обороняли всего каких-то полсотни человек, но это были очень упорные и опытные люди, уже положившие на каменную мостовую Триполи бессчетное количество своих врагов. Ворота следовало закрыть во что бы то ни стало, это понимал Луи, это понимал Герхард, и это понимали люди, застывшие в предгрозовом молчании у него за спиной.

– У тебя есть возможность отличиться, граф Людовик, – насмешливо проговорил Лаваль. – Попробуй прорваться в башню со стороны площади, а мы с Теленьи нападем на гвардейцев со стены. Действовать будем по сигналу. Как только мои люди займут исходную позицию, я брошу факел вниз. Веселее, Луи, ты в шаге от своего торжества.