Гром гремит дважды

Красивая темноволосая женщина в лёгком пальто и небрежно накинутом на плечи шарфе держит в руках букет из кленовых листьев. Жёлтых, красных, оранжевых — я помню, как она собирала их в парке. Как любовно расправляла каждый лист, как придирчиво рассматривала сделанные мной фотографии. А потом забыла букет в такси. Мы сидели рядом на заднем сиденье, и нам очень быстро стало не до букета…

Когда она ушла, я несколько раз порывался выбросить фотографию. Но почему-то так и не выбросил. Оправдывался перед собой тем, что её присутствие помогает держать на расстоянии других женщин.

«Кто это?»

«Жена».

«О-о, я не знала…»

И всё. Одно мгновение — и ты из перспективного холостяка превращаешься в никчёмного женатика. Удобно. И оправдываться перед собой, почему не убираю фотографию, тоже удобно… Протягиваю руку к фотографии, но взять не успеваю — начинает вибрировать телефон.

Звонок с неизвестного номера, обычное в моей профессии дело. Привычно хватаю, привычно бросаю: «Алло», и только после этого вспоминаю, что мог бы не спешить отвечать. Да мог бы и вообще не отвечать. Дела Управления меня больше не интересуют.

— Лей? — напряжённо спрашивают в трубке.

Голос незнакомый. Или намеренно искажён — такое в нашей работе тоже бывает.

Кто попало меня «Леем» не назовёт. Это прозвище — только для своих.

— Слушаю.

— Надо срочно встретиться. Это по делу…

— Нет. — Я не дослушиваю, по какому делу. Срать я хотел на любые дела. — Я занят, — и собираюсь сбросить звонок.

— Лей, послушай, это очень важно! — Голос торопится. Будто почувствовал, что связь вот-вот оборвётся. — Это связано с…

Он произносит имя. Теперь я его узнал, хотя голос действительно искажён. Узнал — того, кто звонит. А имя, которое он произнёс, как будто уплывает. Тонет где-то в глубинах памяти. Хотя это имя для меня — как пароль. Как выстрел из стартового пистолета. Услышав его, я не могу не бежать. Я буду бежать до тех пор, пока жив человек, который его носит.

— Хорошо. Через пятнадцать минут, где обычно.

Сбрасываю звонок. Понимаю, что все это время держал в руках фотографию. Выругавшись, ставлю её на стол.

Взгляд снова падает за заявление. Буквы плывут перед глазами. Белый лист на тёмном фоне…

— Лей, очнись!

Я лежал на асфальте двора, завалившись на бок. Тао тряс меня за плечо.

— Что с тобой? Лей!

— Всё нормально. — В горле пересохло — как всегда после провала в воспоминания. — Что случилось?

— Не знаю. Я видел, как с тобой заговорил директор. Потом он бросил платок, ушёл, а ты упал.

— Голова закружилась. Бывает.

Тао недоверчиво смотрел на меня.

— Может, позвать кого-нибудь?

— Не надо. Я в порядке. — Я откашлялся и принялся подниматься.

Тао, поколебавшись, протянул мне руку. Я, помедлив, взялся за неё.

— Завтрак ещё не закончился?

— Нет, что ты! Если поторопиться, мы даже на молитву успеем.

Я встал. Никакая голова у меня не кружилась.