Гром гремит дважды

Перед тем, как зубы-иглы сомкнулись на сломанной ноге, мне показалось, что вижу его улыбку.

Глава 22. Лей — значит, «гром»

— Лей, подожди, давай вызовем подкрепление!

Не хочу я ждать. Я годами гонялся за этим дьяволом, и каждый раз — каждый чёртов раз! — он ускользал у меня из-под носа. Потратить сейчас десять минут — и опять остаться ни с чем?

Я молча пошёл к зданию. Заброшенное аварийное здание торгового центра уже было старым, когда я был ребёнком. На моих глазах оттуда исчезли один за другим все мои соотечественники, многочисленные этажи заполнили бешено гомонящие, неотличимые друг от друга китайцы. К тому времени, как я поступил на службу, в городе их было столько, что в каждой паре патрульных присутствовал один, знающий их язык хотя бы на уровне «моя твоя понимай, документы показать».

Этот район жил и процветал благодаря торговому центру. Когда очередная комиссия побоялась брать очередную взятку, потому что трещины по фасаду были видны невооружённым взглядом, центр опустел, а вместе с ним как будто увял и умер весь район. Превратился в трущобы.

Над входом сохранилась некогда красная, но теперь выцветшая до серости вывеска с иероглифами, зазывающими покупателей набить пакеты дешёвыми товарами.

— Лей! — прошипела Настя и, вынув пистолет из кобуры, догнала меня.

Лей — так меня прозвали ещё в период стажировки в Китае. Лей — значит, «гром». Почему? От попыток вспомнить голова раскалывается.

— Останься здесь, — сказал я.

— Да хрена с два я останусь. Если это он — он там точно не один.

— Поэтому и говорю: останься. Тебе сколько лет? Впереди всяко осталось гораздо больше.

— Ой-ой, а ты прям старик, ага.

Нет смысла продолжать разговор. Она знает, о чём я. Знает, чего стоит мне каждое утро вставать с постели. Делать каждый шаг. Левая нога не сгибается в колене и болит, правая — просто болит. Болит каждая кость в теле, головные боли я зову, как старых друзей: Понедельник, Вторник, Среда, Четверг, Пятница, Суббота и Воскресенье.

После того, что сделал этот ублюдок, которого я уже отчаялся поймать.

На дверях торгового центра нет замков, болтаются обрывки полосатой ленты. Сквозь стекло ничего не видно — столько на нём скопилось пыли.

— Что ты делаешь? — резко повернулся я к Насте.

Она быстро спрятала в карман телефон. Огрызнулась:

— Звук выключила.

— Кому-то сообщила?

— Ну а сам как думаешь? Да нас с тобой там в отбивные превратят в лучшем случае, в худшем — в фарш.

Покачав головой, я потянул на себя дверь. Спасибо, хоть не скрипит…

Нет смысла ждать помощи. Слишком большие деньги, слишком влиятельные люди. Слишком часто мне намекали, что неплохо бы остановить эту погоню, расписывали чудесные перспективы жизни на пенсии. И я ведь уже почти сдался. Если б не этот сумасшедший старик-китаец.

Шужуань.

Всё началось в Шужуане.

Просторный зал, кое-как освещённый лучами заходящего солнца, пробившимися сквозь грязные окна. Унылые грязные витрины. Пусто.

Я шагнул вправо, Настя с пистолетом на вытянутых руках пробежала вперёд, до ближайшей колонны, спряталась за ней.

Такое огромное здание вдвоём под полный контроль не взять. Любой штурм — риск, но это — это даже не штурм, это просто риск.

«Останься», — одними губами произнёс я.

Настя, поджав губы, решительно мотнула головой.

Дерьмо… Когда она будет умирать у меня на руках, захлёбываясь кровью, мне что, будет легче от того, что она меня не бросила? Этот выродок — чернокнижник. Если не попадём под пулю… один бог знает, что он может с нами сделать. Неспроста дан неофициальный приказ этих ребят попросту валить на месте. Потом нам помогали составить отчёт так, чтобы не было никаких сомнений в том, что чернокнижник сопротивлялся аресту.

Я выглянул из-за стены. Вдалеке — покосившаяся деревянная дверь, ведущая на лестницу. Если верить старику — всё должно происходить там. Если можно поверить в этот бред про другие миры. Но бред меня мало интересует, меня интересует он.

Держа перед собой пистолет в опущенных руках, я перебежал к другой колонне, встал за неё. Окинул взглядом зал, поднял пистолет. Наверху — несколько галерей, одна над другой. Если там кто-то затаился, мы для него — как на ладони. Но там тихо, там — пусто. Вряд ли он ждёт штурма, ведь официально его уже никто не ищет.

Кроме меня…

Настя бесшумно выскочила из своего укрытия, пробежала мимо.

— Я что тебе сказал? Что я тебе сказал? Я сказал: следи за входом! Это что, так сложно? У тебя слишком маленькая зарплата, чтобы ты выполнил такое простое задание?

Голос я узнал. Он ударил меня, будто молотом, иглой вонзился в каждую кость. На мгновение я вновь увидел жёлтого дракона, который приходит ко мне каждую ночь, рвёт на части, терзает моё тело. Каждую ночь я сражаюсь с ним, и каждое утро побеждаю, чтобы вновь со стоном свалиться с кровати. Чтобы, включив свет в ванной, увидеть в сто лет немытом зеркале изуродованное шрамами лицо, которым только детей пугать.

Поэтому она в конце концов и ушла.