Грифон

— Нет, здесь. А чай можно и черный, — смилостивился Севунц, хотя был очень смущен и раздосадован собственной беспомощностью. Уж, казалось, как все продумано, как ясно, четко. Приехал, глянул — и только командуй. Ан нет. Не получается так. Не выходит. Правда, есть вещи, которые пригодятся в любом случае, даже в том, о котором сию минуту и понятия не имеешь. Например, ящики для взрывчатки. Добротные ящики метр на метр и на метр… Или больше? И еще мешок из медицинской клеенки. Аммонит гигроскопичен.

Так вот. Но, чтоб начать делать ящик, надо определить дебит грифона. Иными словами — газового фонтана в начале фонтанирования. Изменения, если они были, и какие именно… Узнав это, можно рассчитать, сколько взрывчатки потребуется. А тогда уже заказывать ящик и мешок.

Методично, до противности самому себе, размышляя о мелочах, Тигран Мушегович постепенно успокаивался, хотя по-прежнему не видел выхода из создавшегося положения. Если решение не пришло к нему тотчас, то нужно начинать с мелочей, приготовлений, с обсуждения в штабе мер по созданию укрытий, если они потребуются, с опроса мастера, да мало ли с чего начать, но начать, если решение не пришло сразу, потому что, когда оно придет, — а оно придет, черт возьми, — тогда мелочи будут только вызывать досаду. Да… Начать следует со знакомства с мастером.

Они подошли к вагончику. На ступеньке кемарил Остап Третяк. На обмотанной бинтами голове едва примостилась ушанка. Дядька Остап сидел, опершись спиной о дверной косяк, и сладко посапывал, склонив голову к плечу. Но дремал он по-солдатски чутко и тут же поднялся, едва к нему подошли, промакнул рукавом уголки губ.

— Здравствуйте, Остап Тарасович, — сказал Севунц.

— Да, не было бы счастья, да несчастье помогло, — покачал головой Третяк. — Вот не думал на старости лет принимать вас на своей буровой.

— А мастер где?

— Да копань пашет.

— Пашет… — усмехнулся Михаил Никифорович.

— Ну, колупае, — махнул рукой дядька Остап. — Экскаватор сюда не затащишь.

— Так, может, ты расскажешь.

— Ни-ни… Сам мастер на буровой находился — пусть и докладывает. Все как положено. А я подтвердить что — могу.

Переступив с ноги на ногу, Субботин-старший сказал:

— Я знаю то, что вам нужно, Тигран Мушегович.

— Хорошо. Но за мастером все ж пошлите. Ты, Фарман, спрашивай.

Не дожидаясь просьбы, Третяк отправился за Алексеем. Айвазлы интересовали диаметр скважины, примерная высота столба газа, а потом и огня фонтана. Насколько изменилась высота факела после того, как открылся грифон. По этим данным можно было высчитать дебит фонтана, а исходя из этого — и количество взрывчатки, нужное для ликвидации пожара. Занявшись уравнениями и извлечением корней, Фарман еще до того, как вскипел чайник, сообщил, что потребуется девятьсот пятьдесят килограммов аммонита.

— Что ж не ровно тонну? — покосился на парнишку Субботин-старший.

— Можно восемьсот восемьдесят килограммов аммонита и двадцать тротила, — ответил Фарман, не почувствовав желчи в замечании начальника конторы бурения. — Заряд будет компактнее.

— Это хорошо, — согласился Севунц. — А каков был удельный вес раствора, на каком бурили?

Субботин-старший ответил.

Про себя Тигран Мушегович давно сосчитал, сколько нужно взрывчатки, но он все равно бы обратился к Айвазлы, потому что это было его делом, да проверить себя никогда не мешает, а теперь Севунц так же быстро прикинул, достаточным ли было противодавление на забой при таком удельном весе раствора, и подумал, что при такой глубине в принципе достаточно.

— Тигран Мушегович, — обратился Фарман к руководителю тушения пожара, — Тигран Мушегович, надо лететь за взрывчаткой. У нас едва половина наберется. Кто ж знал, что кратер так быстро растет…

— Да, да, — согласился Севунц. — И чайник вскипел. Кстати, Михаил Никифорович, у вас ведь есть хороший столяр?

— Конечно.

— И сварщики хорошие?

— Что нужно, Тигран Мушегович?

— Надо сделать ящик из хорошего сухого теса. Вот чертежик. Размеры тут указаны. И мачты-опоры сварить из труб, на полозьях — тоже из труб. И этот чертежик есть.

— Я передам инженеру.

— Инженер мне нужен. Ведь вы отказались войти в штаб тушения, — Севунц посмотрел на приближавшихся к вагончику Алексея Субботина и Остапа Тарасовича. Михаил Никифорович проследил за взглядом своего старого знакомого:

— Хорошо, Тигран Мушегович. К вечеру мачты сюда притащат.

— Да! Ящиков нужно два. И еще тросы. Лебедочные, метров по сто пятьдесят длиной.

— Я понял, — и Субботин-старший пошел к «газику» инженера.

Подходя к вагончику, Алексей проводил взглядом уходившего начальника, хотел было окликнуть его, попросить зайти в больницу к Гюльнаре, но не стал. Караш Иомудский, связавшийся по рации с больницей, только сказал ему, что доктор настаивает на том, чтоб отправить Салахову в город, и передал микрофон и наушники Алексею. Гиви Чкония был опытным врачом, он не стал бы напрасно пороть горячку. Весть о том, что Гюльнара жива, а потом — веселый голос Гиви: «Кобра только ударила. Только ударила. Не выпустила яда. Так бывает. Слышишь, Алеша, бывает!» И вдруг после такой радости — в город, в клинику…