Грёзы принцессы Цзюлин

– Это создало вам трудности, – ответил он. – Военные расходы на следующую зиму будут распределены после июня.

Он выдержал паузу.

– И все-таки карта приносит мизерную сумму и противоречит правилам. Не стоит впредь распространять ее.

– Изначально я этого и не делал, – невинно ответил он, разводя руками. – Даже несмотря на маленькую сумму, очень многие хотят заработать хотя бы немного. К тому же карта очень проста для понимания. Достаточно знать хотя бы несколько иероглифов и уметь немного рисовать, и все получится. Я ничего не смог поделать, наше торговое дело не могло этому противостоять.

Начальник Ревизионной палаты в глубине души подумал: «Боюсь, не так уж много людей способно противостоять твоим затеям».

Однако теперь он все признал и пообещал впредь этого не делать. Решение за императором.

– В таком случае отложим вопрос на некоторое время. Его величество примет окончательное решение после того, как я приведу перечень законов, – сказал он, оглянувшись по сторонам. – Господин Хуан, командующий Лу, это допустимо?

Шилан, разумеется, не возражал, а Лу Юньци, как обычно, стоял с каменным лицом.

– Тогда все. – Тань Сун, вынося приговор, стукнул молотком. – В таком случае…

– Не так быстро, – заговорил один из Цзиньи-вэй, глядя на Чжу Цзаня. – Наследник Чжу, ты так и не объяснил, зачем столкнул в реку повозку ревизора Ху?

Одна из основных причин, почему император потребовал привезти Чжу Цзаня в столицу, заключалась еще и в том, что молодой человек сбросил в реку повозку ревизора Ху, посланного из столицы в северные земли. Никогда в жизни ревизор Ху не терпел такого унижения! В гневе покинув север, он слезно обратился к императору с просьбой об отставке.

Император провел допрос. Гогун с сыном упорно настаивали на том, что в связи с обстановкой на передовой и необходимостью передать срочное донесение столкновение произошло случайно.

– А, вы об этом! – заговорил Чжу Цзань, глядя на людей Военного министерства. – Разве уже все не решили?

Шилан вдруг прозрел и стукнул себя по голове.

– Да, да, я забыл, – обратился он к Лу Юньци. – Командующий Лу, так и есть. Немного ранее мы получили приказ провести расследование. Ревизор Ху уже признал, что возникло недоразумение. Тогда он выпил и был не в себе, все неправильно понял.

Чего?

Начальник Ревизионной палаты пришел в изумление, и даже люди Цзиньи-вэй выглядели так, словно увидели нечисть.

Такое вообще возможно?

Гогун – мастер своего дела, даже императорского ревизора Ху смог переубедить.

Тань Сун снова вздохнул.

Неудивительно, почему он осмелился отправить в столицу сына. Все уже тщательно распланировано.

– Ага, у нас не было времени доложить. Ждали перекрестного допроса наследника Чжу, прежде чем приступить к заключительному слову. – Шилан снова посмотрел на начальника Ревизионной палаты. – Ревизор Ху сообщил, что наследник Чжу уже тогда поведал ему о срочном военном донесении. Он хотел уступить дорогу, но перебрал с алкоголем и не мог даже стоять на ногах, из-за чего упал в реку. Именно наследник Чжу и спас его.

Рассказывая об этом, он махнул рукой людям Военного министерства:

– Приведите ревизора Ху.

Только ему ответили и собрались удалиться, как вдруг Лу Юньци встал с места:

– Не стоит.

Это было первым, что он произнес после того, как вошел сюда. Все замерли и посмотрели на него.

Лу Юньци, глядя на Чжу Цзаня, обошел несколько столов.

Тот тоже взирал на него.

Лицо командующего Лу не выражало никаких эмоций, в то время как Чжу Цзань слегка улыбался. Однако присутствующие чувствовали нарастающее напряжение.

Лу Юньци дошел до Чжу Цзаня и остановился.

– Последний вопрос, – сказал командующий. – Лидер дровосеков. Кто он?

Дровосеков?

Услышав об этом, все мгновенно остолбенели, однако вскоре пришли в себя. Как-никак дровосеки – та еще головная боль для Военного министерства.

Хотя эти бандюганы убивали врагов, министерство власти над ними не имело.

То же самое, что хороший меч, который ты не можешь даже в руки взять. Такое мало кому доставляло удовольствие.

Вопрос Лу Юньци казался весьма любопытным.

Все взгляды были прикованы к Чжу Цзаню.

Он улыбнулся.

– Я тоже хочу это знать, – серьезно ответил юноша. – Жаль, конечно, что они нас, солдат, не любят, поэтому встретиться с ними трудно. Однако я слышал, что их лидер – мудрый старейшина с широкой душой. Хотя сам он дрова не рубит, в глазах каждого человека он самый лучший дровосек!

Подобное восхищение и искренняя любовь вовсе не отменяли того факта, что дровосеки являлись запрещенной темой при императорском дворе и в армии.

Уголки губ Лу Юньци дрогнули. Такая вот была у него улыбка. Хотя она не так ослепительна, как у Чжу Цзаня, но все равно сделала его лицо чуть мягче.