Гретхен

Прошлым летом семья Закмайеров проводила отпуск в Греции, на острове Наксос. В один из дней Гретхен с мамой и Магдой ездили на морскую экскурсию. Папа с Гансиком, как водится, отказались. Экскурсии – дело хлопотное! Папа с Гансиком предпочитали целыми днями валяться в тенечке или плавать на надувных матрацах где-нибудь на мелководье. Кораблик заходил в разные гавани и выпускал туристов на берег погулять. Последний заход был на остров Парос. Вот там-то Гретхен и увидела тот дом. На крылечке сидели два англичанина, один молодой, другой существенно старше, оба с обгоревшими физиономиями. Они устроились на ступеньках и хотели пригласить маму с Гретхен на фраппе, но Магда решительно воспротивилась.

– Я с места не сдвинусь! – заверещала Магда. – Вечно вы заводите разговоры с людьми, у которых нет детей! Обо мне никто не заботится! А мне, между прочим, тоже нужна компания!

Тогда Гретхен с первого взгляда влюбилась в дом. Много раз она потом вспоминала его. И когда Гретхен представляла себе, как станет взрослой, независимой и состоятельной, в ее воображении неизменно рисовался этот дом, которым она распоряжалась как полноправная владелица. Смотря по настроению, в своей фантазии она усаживала на белые ступеньки перед домом то Хинцеля, то Флориана, а иногда сидела в одиночестве и смотрела на дорогу, ожидая появления того, кто не был бы ни Хинцелем, ни Флорианом, но кто бы тоже очень хорошо смотрелся рядом с нею на крылечке.

– Можешь взять с собою кого хочешь! – продолжал Конни. – Чем больше народу, тем лучше! – Он наклонился к Гретхен и добавил, понизив голос: – Избушка стала мне дороже, чем я сказал мамане. Если не найду никого, кто войдет в долю, считай, что я банкрот!

В голове у Гретхен была полная чехарда: разные мысли вертелись, цепляясь друг за дружку, закручивались в спирали и снова раскручивались. Хинцель хочет с тобой махнуть в Хорватию или Черногорию! Флориан хочет с тобой проехаться по Европе! А если у мамы победит «чувство», от Португалии будет не отвертеться! Будь благоразумна, не усложняй ситуацию еще больше!

В какой-то момент, однако, вихри в голове у Гретхен сами собою как-то улеглись и осталась одна-единственная мысль, ясная и четкая: «Я хочу поехать в этот дом, а что хотят другие, ко мне не относится!»

Гретхен положила фотографию на журнальный столик и кивнула.

– Вариантов разных у меня много, но я выбираю твой, – сообщила она. – Можешь рассчитывать на меня, я готова войти в долю. На все лето.

Она даже не спросила, во что обойдется это удовольствие. Рачительность, конечно, великая добродетель, но когда речь идет об исполнении заветной мечты, от соображений экономии можно и отрешиться. Гретхен с Конни ударили по рукам, скрепив тем самым договор о совместной аренде голубой мечты, после чего Гретхен умяла две тарелки греческого салата, принесенного мамой Конни, которая воспользовалась салатной паузой, чтобы дать развернутые пояснения относительно ценности отдельных предметов обстановки. Покончив с салатом, Гретхен отправилась в родные пенаты, тихонько напевая себе под нос, – такое безмятежное состояние духа немало удивило ее саму. По всем статьям она сейчас должна была бы пребывать в полнейшей панике – ведь сколько людей задействовано в этой «пьесе», и с каждым придется разбираться, а это тебе не фунт изюму!

Гретхен размышляла, с кого начать – кому первому преподнести эту прекрасную новость. Выбор был велик! «Хинцеля пока отложим! – подумала она. – Впадет еще в депрессию, а я дам слабину. Парос он точно не одобрит. Потому что, по его мнению, там только одни богатые пижоны отдыхают. А он мечтает забраться в какую-нибудь дыру! Хочет снять там комнату у местного почтальона! Сначала поговорю, пожалуй, с Флорианом, – решила Гретхен. – Он начнет ругаться, возмущаться! А я отвечу ему тем же! Так будет проще!»

Но сбыться ее планам было не суждено. Когда она вошла в гостиную, перед ней предстало все ее семейство в полном составе, включая Гансика: все дружно поглощали копченую моцареллу. Завидев Гретхен, они так же дружно оторвались от моцареллы и хором спросили:

– Ну, что Конни?

«Кто первый спрашивает, тот первый всё и узнаёт», – решила Гретхен и села за стол между мамой и Магдой.

– Мы с ним договорились провести все лето вместе на Паросе, – сообщила Гретхен, не отрывая взгляда от скатерти. – В доме, о котором мы оба, как выяснилось, давно мечтали.

Все перестали даже жевать. В гостиной воцарилась абсолютная тишина.

Гретхен оторвалась от созерцания скатерти и обвела взглядом собравшихся. Гансик сидел с открытым ртом, Магда задумчиво покусывала губы, мама улыбалась. Папа зажмурился, как будто ему в глаза било яркое солнце, и нервно теребил усы, которые тут же приняли обвислый вид.

– Мне очень жаль, – продолжала Гретхен, – если я невольно нарушила чьи-то планы. В мои намерения это не входило!

– Что ты кружева тут нам плетешь! – рявкнул папа и, оставив в покое усы, хряпнул сжатыми кулачищами по столу с такой силой, что тарелки испуганно подскочили.