Грешник

— Я могу сначала переговорить с Рофом?

Бутч снова посмотрел на Брата.

— В дороге. Ты едешь с Рейджем и Куином в фургоне. Мне нужно держаться подальше от убийц на случай, если появится Омега. Он сначала придет за мной, и если я умру, вам все равно придется отвести этих ублюдков в Гробницу и оставить их там. Нужно, чтобы зло было истощенным по максимуму, когда кто-то нанесет ублюдку смертельный удар. — Он посмотрел на других бойцов. — Остальные… давайте заберем машины и байки. Тогда Ви придется меньше здесь жечь. Пока мы едем к горе, он приберется здесь.

— Если Роф откажет в доступе? — начал Тор.

— Тогда пускай звонит мне. Другого варианта нет.

Тор схватил Бутча за руку.

— Если Роф откажет, тебе придется его найти.

***

Сидя на операционном столе в хирургическом фургоне, Син болтал ногами… и вспоминал, как Джо сидела когда-то на столешнице на кухне заброшенного ресторана. Казалось, целая жизнь прошла с тех пор, как они укрылись там от полицейского вертолета.

И вот они здесь. В двух разных машинах. Одна направлялась в учебный центр, вторая — одному Богу известно куда.

Впереди, за рулем сидел Мэнни, он почти ничего не говорил, пока они ехали по шоссе. С другой стороны, у парня был реальный шок.

— Как ты ее нашел? — спросил человеческий хирург в конце концов.

Этот человек мог оказаться братом Джо, и это многое меняло. По традиции вампиров, связанные мужчины всегда были самыми важными по статусу для своих женщин, и вокруг не было никого, кто не знал бы о статусе Сина после того небольшого шоу, которое он устроил сегодня вечером.

Ну… знали все, кроме Джо.

Черт.

Кто следующий по важности после связанного мужчины? Старший мужчина в роду. Если Джо не ошиблась, значит, Мэнни заслуживал ответы на вопросы, которые никто не имел права задавать.

Син прокашлялся, понимая, что нужно сдержать глубоко в себе все сексуальные образы, пока он воспроизводил развитие своих отношений с Джо, на которых, черт побери, теперь можно поставить крест.

Боже, а это больно, подумал он.

— Она — журналист. Искала информацию об убийстве в центре города. Вокруг были лессеры, и я боялся, что они учуят ее, узнают, кто она… хотя она сама не понимает, что полукровка. — Он решил слегка отредактировать часть о том, как она направила на него пистолет. И упустить пару моментов с мафией. — Повсюду были человеческие копы. Она не хотела, чтобы о ее присутствии стало известно, и я помог ей скрыться. Я только защищал ее, клянусь тебе.

Мэнни на секунду повернулся к нему.

— Она не знает о превращении?

— Нет, но узнает сегодня вечером. Было бы неплохо. Она уже на грани.

— Почему ты никому не сказал?

— Ви уже знал о ней. — Син сделал все возможное, чтобы не допустить агрессии в голосе. — Поэтому за ней присматривали.

— Они должны были привезти ее.

Последовала долгая пауза. А потом Мэнни сказал:

— Мне известна твоя репутация.

Закатив глаза, Син пробормотал:

— А кто о ней не знает. И Джо жива и невредима, не так ли? Если бы я собирался развлечься и убить ее, я бы это уже сделал.

За этой милой сценой заботливой заботы последовало еще более продолжительное молчание, и в тишине Син вернулся в свое прошлое, думая о первой женщине, которую он убил в Старом Свете. Он был наемником тогда, это был его единственный способ заработать до того, как Балз втянул его в военный лагерь, до Бладлеттера и Кора.

Тогда репутация шла впереди него, и к Сину в пабе подошел фермер, на поля которого вторгался соседний помещик. По мере обострения конфликта коров фермера отравили, а воду в озере испортили. Он искал способ решить проблему.

Син взял деньги. Разведал и убедился, что история, представленная ему, была правдой. Проник в замок помещика, чтобы изучить окружение своей жертвы.

А потом пришло время убить мужчину. Его тальмэн жаждал удобного момента, чтобы вонзить лезвие в плоть, но Син ждал начала весеннего праздника, чтобы в этих толстых стенах царил хаос, веселье и пьянство. Скрываясь в замке и выжидая подходящий момент для удара, он последовал за хозяином имения в его комнаты. Вообразите удивление Сина, когда он напал и обнаружил, что под одеждой мужчины скрывалась представительница слабого пола: с обрезанными волосами и тяжелыми саше с сандалом, чтобы скрыть свой запах, чтобы никто не догадался о правде.

Когда пришло время убивать, Сина не заботила половая принадлежность жертвы.

И он не пощадил ее.

Он пролил всю кровь из ее вен, пока мозаичный пол под ложем не заблестел от жидкости, что поддерживала в ней жизнь. Он ничего не чувствовал.

Нет, неправда. Обычный ажиотаж, острые ощущения, садистская радость, которую он испытывал, причиняя боль, а также освобождение от накопленного гнева и агрессии — все это было.

Эти ощущения были с ним всегда.

На самом деле, этот цикл — интерес, выслеживание цели, убийство и обретенное в результате умиротворение — был причиной, по которой ему регулярно приходилось убивать.