Греческая эпиграмма

Взяв в образец Полемона, остригшего в сцене Менандра
  Пряди роскошных волос грешной подруге своей,
Новый, второй Полемон окорнал беспощадной рукою
  Кудри Роданфы, причем не ограничился тем,
Но, перейдя от комических действий к трагическим мукам,
  Нежные члены ее плетью еще отхлестал.
Ревность безумная! Разве уж так согрешила девица,
  Если страданья мои в ней сожаленье нашли?
Нас между тем разлучил он, жестокий, настолько, что даже
  Видеть глазам не дает жгучая ревность его.
Стал он и впрямь «Ненавистным» за то. Я же сделался «Хмурым»,
  Так как не вижу ее, «Стриженой», больше нигде.

* * *

Плакал я всю эту ночь, а когда рассвело и настало
  Утро, утешившись, я очи сомкнуть захотел, —
Защебетали вокруг меня ласточки. Снова в страданья,
  Сладостный сон отогнав, птицы повергли меня.
Очи совсем не жалеют себя, их сомкнуть не могу я,
  А уже в сердце моем мысль о Роданфе опять.
О, перестаньте, болтуньи, завистницы птицы — не я ведь
  У Филомелы язык этой отрезал рукой.
Итиса лучше оплачьте в горах и, на каменных ложах
  Сидя, пролейте слезу вы об Удода судьбе.
Пусть хоть немного посплю, и сон мне, быть может, приснится,
  Что обнимают меня руки Роданфы моей.

СОТРАПЕЗНИЦЕ

Я не любитель вина; если ж ты напоить меня хочешь,
  Прежде чем мне поднести, выпей из кубка сама.
Только губами коснись, и уж трудно остаться мне трезвым,
  Трудно тогда избежать милого кравчего чар.
Он поцелуй от тебя принесет ведь с собой, этот кубок,
  Ласки, полученной им, вестником будет он мне.

* * *

— Что ты вздыхаешь, приятель? — Влюбился. — В кого же? — В девицу.
  — Разве уж так хороша? — Да, хороша на мой взгляд.
— Где присмотрел ты ее? — На обеде одном, где на общем
  Ложе я с ней возлежал. — Как же дела? На успех
Есть ли надежда? — О да, и большая, мой друг. Но открытой
  Связи я с ней не ищу, жажду лишь тайной любви.
— Брака законного все избегаешь? — Узнал я наверно,
  Что состоянье ее вовсе не так велико.
— Если «узнал», так не любишь ты, лжешь. Помраченный любовью,
  Разве способен бы был правильно мыслить твой ум?

* * *

Прежде, бывало, она гордилась своей красотою,
  Волны кудрей распустив, чванилась пышностью их;
И насмехалась все время надменно над нашей тоскою.
  Ныне… в морщинах рука, прелесть былая ушла…
Груди висят и повылезли брови, глаза потускнели,
  Губы лепечут теперь, шамкая, старческий вздор.
Я на тебя призываю Любви Немезиду — седины:
  Судят правдиво они, кару спесивым неся.

ПАВЛУ СИЛЕНЦИАРИЮ ОТ АГАФИЯ, ЗАДЕРЖИВАЕМОГО ВНЕ ГОРОДА ЮРИДИЧЕСКИМИ ЗАНЯТИЯМИ