Но сегодняшний сон был другим. Иришка все звала кого-то, а он не слышал. Рот открывался в отчаянном беззучном крике. Искала самого необходимого человека и не находила. В полной темноте шла, вытянув руки, и натыкалась на каменные холодные стены. А потом пришла уверенность, что весь этот ужас закончится, если ей удастся вспомнить имя. Родное имя. Нет, имена! Десятки, а может сотни имен неслышно слетали с ее растрескавшихся губ и сухой шелухой падали к ногам, а заветные все не находились. От усталости и бессилия слезы полились из глаз, но она не сдавалась и все шептала, шептала.
— Грег! Кас! — стряхнуть липкий сон все никак не получалось, цепкими лесными колючками вцепился он, проходил наждаком по нервам, заставляя плакать.
— Птичка моя любимая, что случилось? — переполошился Грегори. Ничуть не похожий на давешнего пирата, сонный и всклокоченный, прижал свое сокровище к груди, утешал, укачивая словно ребенка.
— Славная моя, да вернется твой рыжий. Ты чего так убиваешься? — снимая поцелуями слезы, спрашивал. — Ну хочешь, поедем в столицу хоть сегодня? Только не плачь, счастье мое.
— Ты с ума сошел? А ребенок? — Иришка забыла про слезы. — Мы же договорились!
— Будет тебе ребенок, ненаглядная! — возмущенно оттолкнула мужа, высморкалась во что-то.
— Я про Миранду! — хотела кинуть в мужа носовым платком, но устыдилась, решила расправить аккуратно и уставилась на алые шелковые мужские трусы в сердечко. — Знаешь, все-таки я понимаю, почему вы с Касом подружились.
— Да уж, — брюнет хмыкнул и по-простому почесал в затылке.
— Грег, — Иришка обняла своего некроманта, заглянула в непроглядный мрак его глаз, — я не хочу в Ридаан и Каса не хочу, это просто сон. Мало ли какие грезы к нам приходят.
— А вот и нет, птичка. Я тут почитал немного о нерасторжимых браках. Оказывается Пресветлая Мать в мудрости своей первые пару лет после брака заставляет супругов нуждаться друг в друге, стремиться как можно больше времени проводить рядом, чувствовать влечение. В общем это магия обряда заставляет тебя так естественно себя вести с нами обоими, и из-за нее же ты скучаешь по Кастерсу.
— Вот как, но ведь ты мне понравился задолго до обряда.
— Интересно и когда же это случилось? — в голосе Грега послышались игривые нотки, а его руки скользнули на талию жены.
— Помнишь, ты разрешил нам устроить пикник сразу после похищения?
— Помню, конечно, — горячие ладони спустились ниже. — Ты была такая спокойная, уверенная в себе, красивая, — руки сжались на бедрах.
— А ты был насмешливым и ехидным, опасным и ужасно привлекательным, — поцеловала удивленно приподнятую угольно-черную бровь. — А потом ты уснул под березкой, — теперь она коснулась губами виска, шепнула. — И показался мне таким милашкой в этом веночке, — провела кончиком языка по ушной раковине.
И вдруг мир совершил кувырок, и Иришка оказалась прижатой к постели, и сверху нависал муж, и намерения у него были более чем серьезные.
— Милашкой значит? Грозный некромант? Между прочим все, — тут он поправился, — ну почти все трепещут, а ты?
— И я тоже, особенно сейчас, — обняла, отвечая на поцелуй. — Грег, ты меня называл любимой птичкой, это значит…
— Это значит, что я тебя люблю!
— Сильно?
— Очень!
— Это хорошо, — она выглядела страшно довольной. — А одну мою просьбу ты выполнишь?
— Конечно, — Грегори неприятно кольнуло, что малышка, всегда поражавшая его своими нестандартными реакциями, вдруг действует как все, выпрашивающие подарки или привилегии женщины, но отказать Аоле он был не в состоянии.
— Тогда ляг на спину и позволь ласкать тебя так, как мне хочется.
Еще ни разу в жизни Грег не чувствовал себя большим идиотом. Ну кто еще мог попросить о таком в качестве одолжения, только его удивительная девочка! А потому, собрав всю силу воли в кулак, он лежал на спине, комкал простыню и хрипло постанывал, отдаваясь на волю этой маленькой птички.
Она не торопилась. Сначала просто любовалась своим мужчиной, потом склонилась и едва-едва куснула дернувшийся кадык, подула, заставляя смуглую кожу покрыться мурашками, провела кончиками пальцев по напряженным мускулам на руках, повторила этот путь губами, пощекотала язычком ямочку над левой ключицей, лизнула плоский коричневый сосок, второй прикусила слегка и тут же поцеловала, жалея. Забыв о времени покрывала поцелуями тело мужа, заставляя того выгибаться и рычать. Спустилась до впадинки пупка, потом слегка царапнула пресс, хихикнула пьяно, глядя на то, как сокращаются мышцы. Обойдя вниманием возбужденный член, принялась ласкать внутреннюю поверхность бедер, взвесила в руках тяжелые налитые яички, взяла одно в рот.
— Птичка! Не мучь!
Послушная его желанию она тут же обхватила главное достоинство мужа обеими руками, лаская, приоткрыла рот, склонилась…
— Глядя на то, как розовые губки жены плотно обхватывают его член, — Грег понял, что долго не продержится, а потому не слушая возмущенного писка Аолы развернул ее так, чтобы иметь возможность ласкать нежное, сладкое, истекающее словно спелый плод лоно.