Граф, Мак и Стром

В тот день он пошел в супермаркет, купить продуктов. Он уже продвигался к кассе, когда раздался истошный крик: «ПОЖАР!!!» Кондиционер окутывало облако непроглядной черноты, все больше и больше увеличивающееся в размерах. Оно было черным настолько, что его поверхность было невозможно рассмотреть, взгляд просто проваливался внутрь, оно казалось нереальным. Настолько нереальным, что мужчина, оказавшийся рядом, невольно дотронулся до черноты.

Рука вошла внутрь с легкостью, до самого локтя. Мужчина быстро выдернул ее назад… Не получилось. Та часть руки, что вошла внутрь черноты, просто исчезла, оставив кровавый обрубок.

Мужчина завопил, завопили и другие люди, и тут черное пятно рванулось вперед, ударив в самую крупную группу. Там где оно прошло остались только части человеческих тел, все, что попадало в пятно, исчезало безвозвратно: головы, туловища, руки, ноги… А следом из кассы, поглотив голову продавщицы, всплывало, разбухая, еще одно пятно.

Тысячи, миллионы черных пятен появились в тот день по всему миру. Они нападали на людей, разрушали здания и машины. Электричество их приманивало, выстрелы не причиняли им ни малейшего вреда — пули и снаряды просто исчезали точно так же как и все остальное — преград же для них не было. В черных пятнах с легкостью исчезали и люди и танковая броня и бетонные стены. Уничтожить их было невозможно.

Постепенно все электрическое было уничтожено или остановлено, выстрелы стихли, люди перестали собираться в большие группы. А пятна…

Они никуда не исчезли.

Пятна продолжали плавать над землей, подобно мыльным пузырям из ада. Никто не мог предугадать, что они сделают при встрече в следующий момент: проплывут мимо, или свернут и пройдут СКВОЗЬ тебя, оттолкнуться от стены, проделают в ней дыру или пройдут насквозь, не оставив и следа, даже ветер при всей их кажущейся невесомости, никак не влиял на них: были случаи, когда пятно неторопливо дрейфовало навстречу ураганному ветру, нимало не колыхаясь и не останавливаясь.

И одно из этих черных пятен плыло мимо четверых замерших людей.

* * *

Все следили взглядом за черным пятном, перемещавшимся мимо них. Юрий медленно опустил левую руку в карман.

«Дерринджер», маленький однозарядный пистолетик, который он машинально опустил в карман, услышав голос Лейлы. Выстрелить из него рядом с черным пятном — привлечь его внимание, то есть просто погибнуть. Не выстрелить — тоже погибнуть, но после допроса, выдав местоположение деревни и не сообщив о необходимости готовить оборону.

Юрий выстрелил в грудь безымянного «черного». Пуля отбросила того на землю и в тот же миг пятно выбросило язык черноты, ударив прямо в пистолет. В черноте исчез и «дерринджер» и два пальца Юрия, мизинец и безымянный. И кое-что еще.

На пути между телом пятна и пистолетом «язык» прошел сквозь Клеста.

Мертвый Клест завалился наземь, голова его вошла в черноту, и на асфальт опустилось уже безголовое тело, заливая его кровью.

Юрий закрыл глаза, чувствуя, как хлещет кровь на месте исчезнувших пальцев. Сейчас, вот сейчас…

— Оно ушло, — прошептала Лейла, как будто не веря сама себе, — Оно просто ушло.

Юрий открыл глаза. Пятна не было. Оно и в самом деле ушло.

— Не может быть… — пробормотал он.

— Бывает, — Лейла села рядом с ним, зажала в зубах рукав куртки и, замычав от боли, протолкнула стрелу от арбалета, протыкая ногу насквозь. Иначе вытащить зазубренный наконечник было невозможно.

Юрий подтянул рюкзак и вынул шнур, отрезал ножом кусок и неловко перетянул веревкой руку, останавливая кровь.

— Давай помогу, — Лейла завязала узел, — Хорошая мы парочка: один без руки, другая — без ноги…

Девушка села рядом и закурила, Юрий устроился поудобнее и чиркнул вонючей спичкой, закуривая свою самокрутку.

— Это что за спички такие?

— А это у нас такие делают. Из фосфора.

— А фосфор вы где берете?

— Тебе лучше не знать…

Мужчина и девушка сидели и курили на пыльном асфальте, рядом с двумя мертвыми людьми неизвестного Князя, у подъезда пустого дома в мертвом городе, в мире, который навсегда разрушили черные пятна.

Наверное

Счастья давно нет

Девочка сидела на табурете, весело болтая ногами и изредка покашливая. Доктор Бражек, вытирая руки платком, повернулся к крестьянке, маме проказницы:

— Ну что ж… Ничего серьезного я не вижу. Легкая простуда. Жара нет, так что попоите ее малиной, одевайте потеплее… Купаться не пускайте.

— Спасибо, пан доктор, спасибо, — потупив глаза, женщина попыталась тихонько всунуть в руку доктора узелочек с десятком яиц, — Возьмите, не побрезгуйте. Свежие…

Доктор с легкой улыбкой отвел руку:

— Не стоит, Маркета. Вот съезжу сейчас в Тврдец, куплю снадобья, дам твоей Михалке, она запрыгает — вот тогда и отблагодаришь. А то и не понадобится: сама выздоровеет. Вон какая румяная.

— Дай вам Отец здоровья, пан доктор, дай вам Отец здоровья… Пошли, егоза.

Бражек с легкой улыбкой смотрел вслед маме с дочкой, пока за ними не закрылась дверь кабинета. После чего улыбка застыла неловкой гримасой, а движения рук, которые он продолжал протирать платком, стали дерганмыи и нервными.