Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники

Большинство ветлянских заболеваний по форме своей относились к так называемой легочной чуме, т. е. чуме, представляющей собою род бронхопневмонии, протекавшей обыкновенно бурно, длившейся от 3 до 5 дней и оканчивавшейся смертью. Анна Обойденова заболела чумою бубонною, и вот ее-то подвергли иностранные ученые строгому научному исследованию. Образовавшие у нее бубоны были вскрыты чуть ли не самим Гиршем, и происходившее затем в Ветлянке совещание врачей длилось до поздней ночи.

Лорис-Меликов в эти часы почти не отходил от телеграфного аппарата, и в час ночи сам Гирш телеграфировал ему окончательный результат их исследования. В ветлянской болезни была признана настоящая азиатская чума, т. е. так называемая апоплектическая, молниеносная чума. К слову сказать, такая скоротечность чумы в Ветлянке сказалась, кажется, только одним случаем с казаком Петровым, умершим через несколько часов с момента заболевания.

Как бы то ни было, но наличность в Ветлянке рецидива и категорическое авторитетное определение самой болезни очень озабочивали Лорис-Меликова. Он опасался, чтобы локализованная уже и прекратившаяся было до него эпидемия не вспыхнула с новой силой.

Иностранные делегаты не заживались долго в Ветлянке. Они достигли своей цели и через несколько дней, после кратковременного карантина на месте и радикальной дезинфекции разъехались...

А у нас тут-то и началась работа по оздоровлению как всей губернии, так и особенно ее рыбных промыслов (ватаг) с их ларями для хранения соленой рыбы и прочим.

Немалых трудов стоило приведение самой Астрахани в лучшие санитарные условия.

Граф часто работал в своем кабинете с 7—8 ч. утра до часа ночи, а с ним одновременно работали, разумеется, и мы все за своим спешным, ответственным делом.

В один из таких вечеров в кабинете графа что-то вдруг загремело, свалилось на пол... Поднялась суматоха... Оказалось, что заработавшийся за своим столом до поздней ночи Михаил Тариелович почувствовал себя дурно и, встав с места, упал в обморок, прямо на пол головою...

Мягкие ковры, устилавшие весь пол кабинета, предохранили графа от сильного ушиба, и все обошлось благополучно. Все же эта ночная тревога среди тишины наших занятий оставила во всех тяжелое впечатление.

На другой день граф и вида не подавал, что с ним случилось. Он был только бледнее обыкновенного, но все же работал, начав на этот раз занятия свои часа на два, на три позднее и закончив их к обеду — часам к шести вечера.

Вообще Лорис-Меликов, при всей его подвижности и энергии, вовсе не отличался прочным здоровьем и был очень нервозен, а потому тревожная работа его по ветлянской чуме не могла не расстроить в значительной степени его здоровья...

Одной из основных черт характера Лорис-Меликова, доказывавших его энергию, находчивость и умение пользоваться предоставленным ему исключительным положением, является повсюду его неудержимая решимость. Она не изменила ему и во всех вопросах, связанных с его задачей и требующих для своего разрешения санкции городского самоуправления. В случаях каких бы то ни было со стороны последнего

несогласия, помех или проволочек, граф действовал, как диктатор, отлично зная и ни на минуту не забывая нашу всероссийскую халатность, совершенно не терпимую в острые периоды общественной и государственной жизни.

Сделав несколько экстренных заседаний Астраханской городской думы, для большего удобства и престижа своей власти, у себя под рукою в зале губернаторского дома, т. е. как бы в своей канцелярии, он тут же на месте вершил все дела так, как считал нркным. Во многих случаях он добивался, а то и просто, встречая упорство, требовал вполне определенных постановлений думы в том именно смысле, в той редакции и в тех со стороны города обязательствах, каких требовали обстоятельства, не терпящие никаких отлагательств. Такие меры насилия граф находил тем более необходимыми, что они были вовсе не обременительны для богатого торгово-промыслового города Астрахани, у которого всегда могли найтись необходимые средства.

Таким путем Лорис-Меликов добился для города многого и, между прочим, замощения его главнейших улиц, насколько помню, в трехлетний срок.

Вообще ветлянская чума, закончившаяся рецидивом, о котором я упомянул выше, и наделавшая большой тревоги, хотя и стоила значительных затрат и жертв, но все же принесла немало пользы. И город Астрахань, и вся губерния сильно подтянулись и почистились, что быстро отразилось на их санитарном благополучии.

Для оздоровления Астраханского края графу ассигновано было четыре миллиона, из которых «он умудрился израсходовать всего лишь 308 тысяч»⁹.

Значительная часть общих расходов относилась к вознаграждению, по оценке особою комиссиею, всех тех ветлянских и других станичных домовладельцев, зачумленные дома которых, в числе 83, по постановлению санитарной комиссии, были сожжены дотла.