Граф М.Т. Лорис-Меликов и его современники

1 мая 1881 г. К.П. Победоносцев писал своему постоянному корреспонденту Е.Ф. Тютчевой, имея в виду объявление манифеста 29 апреля, что «произошел соир сГё^а!»⁵³². Шутка обер-прокурора Синода несла в себе долю серьезного смысла. С уходом Аорис-Меликова и его «команды» произошло нечто большее, чем смена правительства и даже правительственного курса. Прерывалась сама линия развития России, ориентированная на мирные преобразования, на реформы как альтернативу революции и реакции. При всей непоследовательности политики Лорис-Меликова, во многом связанной со старой системой, она предусматривала движение вперед, позволяя надеяться, что удастся избежать революционных потрясений. С его устранением Россия потеряла несколько десятилетий в своем развитии и вплотную приблизилась к революции. Лорис-Меликову надо было всего несколько лет, чтобы реформировать страну. Столыпин рке рассчитывал на два десятилетия, но их не оказалось.

В конце 1880 г., когда в обществе проявились надежды на мирные преобразования, Н.К. Михайловский обращал внимание на европейский опыт, доказывавший, что власть должна обладать «высоким нравственным мужеством» для того, чтобы решиться на реформы. «Без такого исключительного условия» власть или вырождается в деспотизм, или становится тенью, или уступает место республике. Этот «непоколебимый диагноз» по-своему подтвердила история династии Романовых.

Глава пятая

В ОТСТАВКЕ. СУДЬБА НАСЛЕДИЯ

Слухи об отставке Лорис-Меликова подтвердились сообщением «Правительственного вестника». В нем формулировка высочайшего указа не носила политического оттенка: «1881 года мая 4 Министра внутренних дел, члена Государственного Совета, нашего генерал-адъютанта, генерала от кавалерии графа Лорис-Меликова Всемилостивейше увольняем согласно прошению и по болезни от занимаемой им должности, с оставлением членом Государственного Совета и в звании генерал-адъютанта»⁵³³.

6 мая последовал циркуляр нового министра внутренних дел графа Н.П. Игнатьева, напоминавшего в чем-то планы своего предшественника: для борьбы с крамолой не следует полагаться только на усилия полиции, но и «общество должно оказать противодействие этому гибельному направлению». Правда, тут же заявлялось, что происшедшее событие не просто смена государственного деятеля, но и «переход к новой политической программе»⁵³⁴. Это утверждение Игнатьева расходилось с анализом деятельности Лорис-Меликова в «Правительственном вестнике», где указывалось, что мероприятия ушедшего в отставку министра способствовали устранению разлада между правительством и обществом. «Мы убеждены, — писалось там, — что и теперь, как и тогда, нет другого разумного исхода; опасаемся, чтоб иной путь не осложнил зла и не привел к окончательному разнузда-нию всяких неразумных страстей и диких инстинктов. В этом случае мы горько пожалеем о государственном человеке, которому удалось наметить пути политике мира и согласия»⁵³⁵.

Эта оценка, высказанная в правительственном органе в первые месяцы после отставки Лорис-Меликова, получила дальнейшее развитие в либерально-демократической прессе (см. док. № 76). Уход от власти полезного администратора — большой урон для России.

Такой вывод был доминирующим в прогрессивной публицистике. «Русские ведомости» считали, что Михаил Тариелович, проявив незаурядные способности в сферах внутреннего управления, сделался популярнейшим человеком в России. «Он уносит с собою искреннюю благодарность всех благомыслящих людей и славу замечательного государственного деятеля. В тяжелую годину нашей истории граф с самоотвержением истинного гражданина принял на себя трудную и ответственную роль»⁵³⁶.

«Вестник Европы» признавал, что нахождение у власти Лорис-Ме-ликова означало «начало новой эпохи», а его удаление от государственной деятельности «окончание этой эпохи». Сделано было с февраля 1880 г. по май 1881 г. в перестройке российской государственности не много, но основная тенденция реформирования была определена верно, всесторонне. Принять меры к повышению народного благосостояния, «оставляя общество — безгласным, мысль — зависимою от произвола, земство — бессильным и забитым», не привело бы к полному успеху. С другой стороны, увеличить свободу мысли и слова, не обращая внимания на жизнь народа — значило бы «строить на песке». Заслуга Лорис-Меликова заключается в том, что его политика «не была односторонней ни в том, ни в другом смысле»⁵³⁷.

С отставкой Аорис-Меликова Россия, по мнению журнала «Русская мысль», лишилась наиболее выдающегося, наиболее популярного государственного деятеля. Бывший министр «возбудил к себе глубокое доверие и земства, и власти, и народа». Он в трудное для страны время проводил подлинную национальную политику, действовал твердо и справедливо. Даже газета «Русь» вынуждена была признать: «Граф Аорис-Меликов оставляет о себе блестящий след»⁵³⁸.