Граф божьей милостью

Тут, согласно ритуала, требовалось, чтобы она сама прикрепила бант своих цветов к моему плечу, но в виду некой спонтанности действия сей момент был оформлен несколько импровизированно. Федора с треском сорвала ленточку со своего платья, потом отодрала ленту с портьеры, скомбинировала цвета и вручила Анне, а уже та возложила на меня.

А потом все дамы, вместе с братцем Туком, дружно прослезились.

Уже после того, как гости отбыли, за вечерней чаркой великолепного бретонского вина, мой шотландец опять хлюпнул носом.

– Я все ждал, когда вы выберете свою Даму сердца, сир. И наконец дождался. Это было красиво и волнительно, сир!

– И предусмотрительно, – заметил де Брасье.

Логан недоуменно уставился на легиста. Мол, что ты несешь, я о прекрасном, а ты о каком-то рассчете.

Я про себя улыбнулся. Братец Тук, мне как брат, люблю этого громилу и отдаю должное его беззаветной верности и храбрости, но, увы, скотт дальше своего носа не видит. А вот Деннис сразу все смекнул. Дело в том, что Анна в любом случае станет королевой, так ей суждено. Либо королевой Британии, либо Франции, либо Бургундии и в последующем Великой Римской империи. Да, называя ее своей Дамой Сердца, я был не совсем бескорыстен, а делал задел на будущее. На меня сей момент почти не накладывает никаких обязательств, кроме вовсе необременительных: по желанию носить бант ее цветов на плече и требовать, буде у меня возникнет такое желание, у каждого встречного-поперечного, признать мою даму самой-самой, а в случае отказа их резать. А девчонка запомнит этот день на всю жизнь, соответственно и конта Жана Арманьяка. Смекаете?

Между Логаном и Деннисом едва не вспыхнула серьезная ссора, пришлось вмешаться и помирить буянов.

Ночь прошла спокойно, а с рассветом мы покинули Нант. И взяли курс на мою сеньорию.

К полдню уже были на Уэссане и там не мешкая, пересели на небольшой гукер^[56], предназначенный для патрулирования границ моих владений. С собой помимо Логана и оруженосцев взял еще десяток дружинников во главе с фон Штирлицем. На всякий случай, вдруг матросикам моча в голову ударит при виде золота. А еще, принял на борт папашу Анри, сухенького старика, коренного уроженца архипелага, который знал здесь каждый камень на островах.

Как нельзя кстати, у самого утра установилась великолепная погода: на небе не облачка, а легонький ветерок рябил абсолютно спокойное море.

– Дык, вон он, щир… – папаша Анри подслеповато прищурился и ткнул скрюченным от подагры в небольшой островок, представляющий собой усеянный каменными глыбами пятак размером с две баскетбольные площадки.

– Какая-нибудь пещера или грот, там есть?

– Грот? – старик озадаченно поскреб лысину и прошепелявил. – Дык, нету, щир… Я тутой почитай кашдый камень шнаю. Ничего тама нету.

Я подал знак фон Штирлицу, тот своим дружинникам и уже через минуту те приволокли из трюма Барези.

– Этот остров?

– Этот, сир… – угрюмо ответил ломбардец. – Там дыра есть посередине, туда и надо спускаться.

– Дыра ешть! – обрадовался папаша Анри. – Ешть, шам видел. Тока шатоплена она в прилив. А как шторм, значитца, когда волны, оттуда фонтан бьет. Вышокий! А что там внутри, не шнаю, не лазил. А еще воет оттуда. Ох и штрашно. У наш поговаривают, что тама дьявол моршкой шидит. Гошподи прошти, Гошподи прошти!

Старик несколько раз быстро перекрестился.

– Так и есть, – подтвердил Барези. – Еле успели вылезти, сир. И воет. Аж до костей пробирает. Но я туда больше не полезу, хоть режьте.

– Куда ты денешься с podwodnoi lodki. Капитан, ищи место для стоянки.

Засуетилась команда, с мачт слетели паруса. Гукер стал постепенно замедлять ход и скоро остановился с подветренной стороны острова.

– Братец ты со мной. Луиджи, Клаус – вы тоже. Штирлиц – возьми с собой еще троих. И этого грузите. И веревки с факелами и фонарями не забудьте. Папаша, сколько еще до прилива?

– Дык, часа два, можить чутка меньше…

– Успеем. Шевелитесь…

Уже через час мы все стояли на верхушке острова. Дыра оказалась узкой расщелиной между двух больших каменных обломков. Узкой, но достаточной для того, чтобы в нее пролез человек с поклажей.

Никакого дьявольского воя из нее не слышалось, только тихо шумел рокот прибоя, да воняло гнилыми водорослями.

Я уронил в щель горящий факел. На мгновение осветилась узкий лаз, а потом огонь погас.

– Там вода… – уныло сообщил ломбардец. – А бочки стоят по правую руку, на возвышении. Все заваленные водорослями и разным мусором. Одна разбита, а серебро вода растащила по всему гроту.

– Сначала спускайте его… – я показал на Барези.

– Ваше сиятельство, прошу! – брякнув цепями ломбардец упал на колени.

В этот момент, из щели раздался дикий пронзительный вой. Да такой, что даже у меня мурашки по спине пробежали. Остальные вообще заполошно шарахнулись от дыры и принялись поспешно креститься.

– Нет!!! – скорчившись на земле, ломбардец закрыл уши руками. – Не полезу!

– Сир… – мертвенно бледный Логан шепнул мне. – Может не надо? Проклятое же место. Сколько смертей на этом золоте.