Граф божьей милостью

А еще, «Бочку» знал почти каждый уважающий себя наемник в Европе, так как здесь находился вербовочный пункт, а ее хозяин, Ян Тиммерманс, по прозвищу Колесо, в свое время сам руководил крупной компанией рутьеров.

Мельком проведя взглядом по теснившемуся на лавках народу, надо сказать, самой что ни на есть подозрительной наружности, я так и не нашел знакомых лиц. Чему особенно и не удивился. Век наемника весьма недолог, до старости доживают только редкие счастливчики, так что компании постоянно обновляются.

Впрочем, одного человека я все-таки узнал. В углу за отдельным столиком сидел аккуратный одетый сухенький старичок, больше похожий на бухгалтера, чем на наемника, либо кого-то другого из постоянного контингента аустерии. Смотрелся он среди окружающего его народа очень чужеродно, словно белая ворона в стае своих черных собратьев.

Однако, несмотря на то, что общий зал битком забили посетители, стул напротив старичка пустовал. Мало того, стол был чисто выскоблен, а еще перед стариком стояла в поставце не сальная, а восковая свеча, что все вместе свидетельствовало о явно привилегированном положении этого человека.

Немного помедлив, я прошел через зал, сел напротив старика и снял с себя капюшон. Посетители разом скосили на меня глаза, но уже через мгновение обратно принялись заливаться пивом.

– Рад тебя видеть, Крестный.

Свое прозвище папаша Мартин ван Хоорн носил вполне заслуженно, так как дал путевку в жизнь доброй половине наемников из Фландрии, Зееландии и Брабанта.

Старик нарочито подслеповато прищурился, словно пытаясь меня узнать, а потом озадаченно хихикнул.

– Хе-хе, не верю своим глазам, ты что ли, Барон?

– А что, есть еще кто-нибудь из рутьеров под таким прозвищем?

– Не слыхал… – ван Хоорн покачал головой. – А поговаривали, что ты накрепко завязал, да еще в графы выбился. А не давеча, как вчера, Клаус Резак божился, что видел, как ты со свитой в дворец проезжал, весь разодетый словно сам герцог

– Правильно поговаривали, Крестный.

– Рад за тебя, Жан! – папаша отсалютовал мне кружкой и тут же таинственно понизив голос, шепотом поинтересовался. – Тогда зачем ты здесь? Да еще в таком виде? Неужто счастье изменило и опять решил вернуться в братство? Или?

– Или… – коротко ответил я.

– Тогда выкладывай! – старик отпил глоток и решительно отодвинул кружку на край стола.

– Люди нужны. Под мой личный найм.

– И много?

– Много. Всех, кого найдешь в наших местах. Возьму и одиночек, и целые компании.

– Даже так… – папаша Мартин удивленно склонил голову. – Расценки знаешь?

– Знаю. Те, кто знаком с бомбардами, получат полуторную ставку. Остальные по обычному тарифу. Тебе за посредничество выделю аванс. Людей отправляй в Антверпен и Брюгге, к кому им обращаться я скажу, а в начале июля их оттуда заберут корабли.

– Большая война? – вкрадчиво поинтересовался старик. – На юге?

– Да, Крестный, на юге… – я достал из-за пазухи туго набитый мешочек и подвинул его к вербовщику. – Твой аванс, пятьдесят золотых гульденов. Остальное получишь по итогу. Подъемные людям выплатят перед погрузкой.

– Люди должны знать, кто их нанимает… – ван Хоорн внимательно посмотрел на меня.

– Не скрывай. Пока нанимает их Барон. А кому служу я, узнают после найма.

Старик удовлетворенно кивнул и ловко смел кошель со стола.

– К тебе пойдут. Займусь сегодня же, а сейчас…

Но недоговорил, потому что возле стола появился еще один человек. Невысокого роста, стройный и худощавый, довольно молодой, вряд ли старше двадцати пяти лет, по виду южанин, скорее всего испанец или баск. Дорого и броско, но нарочито небрежно одетый. В его ухе посверкивала золотая сережка с большой жемчужиной, а на поясе висела эспада с дорогим эфесом.

– Прошу прощение, что нарушаю ваше единение, кабальеро, – южанин исполнил манерный поклон, обмахнув фазаньим пером берета заляпанные грязью сапоги из оленьей замши. – Однако меня ведут неотложные обстоятельства…

– Чего тебе надо, Хорхе? – Ван Хоорн строго посмотрел на юнца. – Излагай и вали.

– С вашего разрешения, Крестный… – южанин вежливо поклонился вербовщику, а потом обратил свой взгляд на меня и перешел на басконский диалект эускара. – Я Хорхе Ривера, кабальеро, вам не кажется, что между нами остались незавершенные дела?

– Пока не кажется. Но вы можете мне напомнить… – сухо процедил я. Южанин показался мне странно знакомым, но наскоро порывшись в памяти, я так его и не опознал.

– С превеликим удовольствием, кабальеро… – юнец язвительно ухмыльнулся. – Бретань, поместье графини Виолетты де Комбур…

И тут меня словно молнией садануло. Черт!

Бретань…

Сад в поместье графини Виолетты де Комбур…

Везде разбросаны трупы, несколько человек еще живы, но уже бьются в агонии.

Из кустов выходит низенький и хрупкий парень.

Я становлюсь в стойку, готовый схватиться с ним, но юноша, отрицательно качнув головой, почтительно мне кланяется, бросает свой меч на траву и, быстро развернувшись, убегает в заросли.

– Я найду вас, мастер… – доносится до меня его удаляющийся голос. – Обязательно найду… когда буду готов…