Читаем Граф Алексей Андреевич Аракчеев полностью

В 1823 году полковой командир делал инспекторский смотр поселенному батальону (то есть 2-му)

поротно, начав таковой со 2-й гренадерской роты.

На опросе нижние чины этой роты заявили претензию на своего ротного командира, майора

Евфимова, жалуясь, между прочим, на то, что он как их самих, так и жен их жестоко наказывает за

малейшую неисправность; что деньги, отпускаемые на продовольствие кантонистов, Евфимов

удерживает у себя; что из следующего ежегодно в раздачу поселянам, по случаю падежей рогатого

скотаxvii [xvi i], лучшие особи отбираются ротным командиром и отправляются к нему в усадьбу близ

города Валдая; то же самое делается и с овцами; по отчетам же присвоенные себе Евфимовым

быки и коровы показываются павшими, а овцы — съеденными волками.

Полковой командир, при всем своем расположении к Евфимову и при всем желании не выносить

сора из избы, не мог, однако ж, замять это дело, так как заявленная 2-ю гренадерскою ротою

претензия сделалась известною по всему поселению; Аракчеев же хотя и знал, конечно, о

воровстве разного начальства и смотрел вообще на это сквозь пальцы, очень хорошо сознавая всю

неизлечимость векового зла, но не любил, чтобы об этом говорили, и в подобных случаях не

шутилxix[xix]. Поэтому делать было нечего, пришлось нарядить следственную комиссию, которая

кроме подтверждения заявленных ротою претензий открыла и еще кое-какие злоупотребления со

стороны ротного командира.

По окончании следствия дело было представлено на рассмотрение графа Аракчеева, который,

недолго думая, конфирмовал так: «По Высочайшему повелению имени моего полка майор

Евфимов лишается чинов и орденов и записывается в рядовые в тот же полк графа Аракчеева».

Когда дежурный по полку, капитан Дядин, прочел Евфимову конфирмацию и приказал ему надеть

солдатскую шинель, тот совершенно спокойно, с полнейшим самообладанием, снял с себя свой

сюртук с эполетами и, принимая поданную ему серую шинель, сказал:

-

Здравствуй, моя старая знакомая! Опять нам пришлось свидеться с тобой!

Надев шинель, Евфимов громко провозгласил:

-

Здравия желаю, ваше благородие! В какую роту прикажете явиться?

Будучи зачислен в 1-ю фузелерную роту, которая занимала в тот день караул при полковом штабе,

он отправился в кордегардиюxx[xx], отрекомендовался караулу и просил гренадер любить его и

жаловать; по выходе с гауптвахты он снял шапку перед первым попавшимся ему унтер-офицером,

а при встрече с одним из юнейших прапорщиков вытянулся во фронт. Затем явился к

фельдфебелю роты и капральному унтер-офицеру и был помешен в числе непоселенных нижних

чинов (то есть унтер-офицеров и ефрейторов), получил всю боевую сбрую, которую и привел

собственноручно в полный порядок. На четвертый день по снятии густых эполетов Евфимов шил

уже башмаки, отправляя их в свою валдайскую усадьбу для дворни; в этой же усадьбе жила и жена

его, заправляя хозяйством.

Ни от каких служебных обязанностей Евфимов никогда не уклонялся и везде был первым. Во

фронте он ни за что не хотел встать в заднюю шеренгу, говоря, что «с козел ямской телеги

поступил прямо в первую»; когда же он бывал в карауле, то всегда просил не назначать его на

часы в какое-нибудь теплое захолустье, а непременно у фронта, на платформе гауптвахты. Зато,

когда он стоял на часах, караульный офицер мог быть спокоен, будучи уверен, что караул вовремя

будет вызван для отдачи чести начальству, — а тогда караул выходил в ружье при проезде и

проходе всякого начальства! Одним словом, Евфимов был до мозга костей лихим русским

солдатом старого времени. Никто никогда не слыхал от него ни одной жалобы на судьбу, хотя ему

и было на что жаловаться, о чем пожалеть: он все переносил без ропота, усердно молясь Богу...

Беспощадно суровый прежде к своим подчиненным, не знавший, кажется, жалости при наказании

провинившихся подначальных ему людей, Федор Евфимович теперь словно переродился, точно

постигшее его несчастие принесло для него какое-то откровение свыше о необходимости братской

любви между людьми и милосердия к ним... Каждый из его новых сотоварищей-солдат в случае

какой-либо невзгоды или затруднения обращался к нему, и он действительно помогал чем мог —

делом, словом, советом, участием... Глядя на этого человека, одиннадцать лет носившего эполеты,

пользовавшегося особенною любовью Аракчеева, не слышавшего в нем, что называется, души;

лично известного Государю, который всегда благосклонно и приветливо относился к этому

фавориту своего друга, видя, с какою душевною твердостию и силою воли он нес выпавший на его

долю тяжелый крест, невольно удивлялся и жалел, что такая замечательная душа была зашита в

такую грубую оболочку...

В следующем, 1824 году Государь смотрел наш полк и при проезде мимо 2-го взвода 1-го

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное