Готы

Некоторые исследователи эпохи Теодориха предполагают, что и могущественный гот (или алан – за время совместных скитаний, боев и походов готы настолько сроднились с алано-сарматами и так много у них переняли, что их часто путали друг с другом) Флавий Ардавур Аспар, магистр милитум, занимавший высокие командные посты в римском войске при трех императорах и возведший на престол императора Льва Великого, тоже покровительствовал Теодориху (будучи, как и остготский царевич, не кафоликом, а арианином). В то время царьградский престол был окружен целым готским кланом, видное место в котором занимали не только мужчины, но и женщины. К этому клану принадлежал и другой, старший по возрасту, Теодорих – так называемый Теодорих Страбон (не путать с одноименным античным географом!), отпрыск знатного готского рода (то ли Амал по крови, то ли нет). Сестра этого Страбона, отличавшаяся ослепительной красотой, была возлюбленной Аспара. Беспощадные в своей сухости историки именуют ее наложницей (или, на римский манер, «конкубиной»), как и мать «нашего» Теодориха – Евсевию-Эливиру. У нас нет достоверных сведений о «крышевании» готами, проникшими, похоже, во все поры новоримского государственного организма, «ромейских» торговых и промышленных предприятий, но вполне можно представить себе нечто подобное. Да и вообще в граде Константина было в моде все готское. Франты из числа «новоримской» молодежи щеголяли в готских меховых «прикидах» и штанах, красили волосы в модный белокурый или рыжий «готский» цвет и уснащали свой великосветский греко-латинский жаргон модными готскими словечками. Они, конечно же, не упускали случая высмеять «понаехавших» в «столицу мира» готских (и не только готских) «варваров», но не в лицо, а за глаза – кто знает, что тупому «варвару» вдруг в голову придет? Еще, того гляди, пырнет ножом или кинжалом! А попробуй сдачи дать – хлопот не оберешься. Всем известно, что благочестивый православный император к своим «варварским» телохранителям (даром что арианам), так сказать, «неровно дышит», «каждую пылинку с них сдувает»… Лучше уж подальше от греха…

Историки до сих пор спорят о том, когда же закончился этот константинопольский период жизни молодого Теодориха. Одни датируют его окончание 471-м, другие – 472 г. по Р. Х. То есть Теодориху было от 17 до 18 лет, когда он – вполне образованный (для гота) царевич – вернулся под крыло своего отца Тиудимира. Если Царьград надеялся, что этот юноша позаботится об улучшении отношений между восточными готами и Восточным Римом (ибо остготы были единственным «варварским» племенем, пригодным для глубокой интеграции в римские традиции), царивших на Босфоре императоров ждало большое разочарование. В ходе целого ряда военных походов (в подробности которых мы в нашей книге вдаваться не будем) сын Тиудемира не раз скрещивал оружие со своим тезкой Теодорихом Старшим (Страбоном), выступавшим после убийства Аспара (по приказу василевса, пожелавшего избавиться от военного магистра, которому был обязан престолом) то в качестве врага восточных римлян, то в качестве их союзника и оруженосца. После гибели Аспара его сторонники не сложили оружия, пытаясь спасти все, что возможно. Но, когда борьба за императорский двор и Царьград была ими проиграна, Теодорих Страбон остался единственным, кто мог стать преемником Аспара. Он потребовал признать себя «единственным правителем всех готов», которому следовало выдавать перебежчиков и разрешить селить своих людей по всей Фракии. Но имперское правительство считало его мятежником и узурпатором. Возможно, интриги императора Востока Льва I, усердно натравливавшего двух готских князей-тезок друг на друга, привели бы к преследуемой благочестивым василевсом цели – взаимоистреблению готского народа. Хороший «варвар» – мертвый «варвар». И чем больше «варвары» будут убивать других «варваров» к вящей славе великого Рима, тем лучше. Знакомая старая песня. Дивиде эт импера…[489] Но вот против практики братоубийственных войн в конце концов возмутились сами вынужденные участвовать в них готские воины, ибо в ходе этих войн оба Теодориха попеременно получали высокие римские чины и награды, но воины, которыми они повелевали, слишком часто оставались без добычи. Наконец с готами Теодориха Страбона, разорившего Филиппополь и Аркадиополь[490], был заключен мир. Страбон добился признания своего княжества (именуемого порой даже «царством») на имперских землях, чина магистер милитум презенталиси ежегодной субсидии (размером чуть ли не с ежегодную дань, выплачиваемую «ромеями» в свое время «царю-батюшке» Аттиле[491]) на верную службу подчиненных ему остготов императору Льву I в рядах имперских войск против всех врагов, кроме вандалов (возможно, Страбон намеревался продолжать дружественную в отношении вандалов политику Аспара).