Город, которого нет

Весьма тревожной была только внешняя обстановка тех дней. На различных уровнях российской власти предпринимались попытки вообще запретить КПСС или значительно сократить возможности её влияния на местах. Одним из таких практических шагов самостоятельной Российской власти стал запрет на партийную деятельность в организациях и на предприятиях, в том числе в редакциях средств массовой информации.

Будучи в то время секретарём партийной организации, я оказался перед дилеммой: либо нарушить устав партии, либо пойти против государственной воли. Хотя разговоры в парторганизации уже шли о фактической её ликвидации, но официально никто первым не решался сделать подобное предложение. И вот собрание началось.

Вместо отчётного доклада выступаю с обоснованным предложением распустить партийную организацию. Боюсь быть предвзятым в отношении моих тогдашних коллег, поэтому их реакцию описывать не буду — важен результат. А он оказался предсказуемым — большинством голосов партийная организация поддержала моё предложение о самороспуске. Так завершилась богатая партийная история газеты, к тому времени, перешагнувшей шестидесятилетний рубеж. А мы, кто обиженный, кто уверенный в своей правоте, разошлись по домам, не зная, что уже утром проснёмся совсем в другом мире. Страна пока осталась та же, но это не надолго. Впереди нас ждали бурные девяностые.

На втором этаже Гостиного двора в августе 1991 года находилась студия радиовещания «Радио Тихвин»

Утро

В шесть часов утра привычно заработала радиоточка, предвещая новый рабочий день. Но вместо бодрого доброго утра страну «порадовали» внезапной болезнью её первого Президента и переходом всей полноты власти к государственному комитету по чрезвычайному положению. Ситуация приобрела непредсказуемый характер. А тут ещё жена, напомнила моё недальновидное решение о роспуске парторганизации, сказав как-бы вскользь: «Придут и за тобой. Сухари сушить»? Но мне явно было не до сухарей, как, видимо, и всем в стране.

Мчусь на автобус. Вхожу и не узнаю людей. Вместо обычных городских сплетен, улыбок и даже смеха — гробовая тишина. С таким же подавленным настроением вхожу в кабинет, где расположилась местная студия радиовещания.

По радио только классическая музыка, а по телевизору «Лебединое озеро» и одна и та же официальная информация. В восемь утра пытаюсь связаться со своим руководством в Ленинградском телерадиокомитете. Телефонной связи с Ленинградом нет. Никто толком ничего не знает. В очередной раз звоню в девять, десять часов. Бесполезно. Выхожу на улицу — день показался каким-то особенно пасмурным. В газетном киоске, который расположился как раз у входа в редакцию, свежей прессы ещё нет. Хотя обычно после десяти одинаковые по содержанию центральные и областные газеты всегда были. Знакомы, которых я встретил тут же у киоска тоже ничего не знают. А о чём то другом, более приятном, говорить желания, похоже, не было.

Становится ещё тревожнее, ведь сегодня утром я отправил в Ленинград своего единственного корреспондента Елену Григорьеву. И надо же было так угадать! Так что оставалось надеяться, что кто-нибудь прорвётся с текущей информацией. Что же касается Петра Ильича Чайковского, в тот день, думаю, никого в стране не волновал его прекрасный балет. Ждали: что дальше?

Сегодня «Лебединое озеро» по-прежнему любят все, а в тот день мы его возненавидели…

День

Вместо телефонных звонков появились первые слухи. Принёс их руководитель местной организации «Демократической России» Валерий Глаголев: В Москве и Питере на улицах танки, к Тихвину подтягивается спецназ! Что касается спецназа, то к подобному развитию событий мы отнеслись весьма скептически: какой спецназ в маленьком провинциальном городке? Но от неуёмного Валерия Алексеевича тут же получили заверения: если потребуется, «Демократическая Россия» нас будет защищать! Конечно, ни какого спецназа и никаких наших защитников мы ни в этот, ни в последующие дни так и не увидели. Как говорится, и слава богу.

Вернувшаяся из командировки на следующий день моя сотрудница так же успокоила: никаких танков в Ленинграде она тоже не видела. В Питере внешне всё было спокойно, как и у нас. В городе никакой нервозности среди населения мы тоже не наблюдали. Только гнетущая тишина и значительно меньшее количество людей на улице. Немного успокоившись, пошли обедать. Но надо было выработать план действий на вечер, ведь в 18.15 предстоял выход в эфир очередного местного информационного выпуска, а вчерашние новости стали никому не нужными. Связи с Комитетом по прежнему не было. Только классическая музыка. Впервые мы от неё действительно, устали.

Такой колючей могла бы быть наша жизнь после победы путчистов

Вечер

Было уже 17 часов, и никакой ясности с выходом в эфир. Местные связисты, выпускавшие нас через свой радиоузел, наотрез отказывались предоставить проводной эфир. Видимо, боялись, как бы чего не вышло. И вновь в дверях появляется необычайно радостный знакомый активист В. Глаголев.