Горм, сын Хёрдакнута

– Говорил ты ей, чтоб не лезла в самое пекло? – вполголоса спросил Кнур.

– Говорил, – Горм вздохнул.

– И что же? – кузнец, видно, не постиг всей тяжести вздоха товарища.

– Куда скачет трехпудовая анасса? – вопросом на вопрос ответил тот.

– Куда захочет, туда и скачет, – сочувственно-обеспокоенно заключил Горо, промывавший мертвой водой рану от копья одному из ратников, защищавших шар.

– Тёха! – вновь крикнул вверх Горм. – А Хельги где?

– Его сотни у берега, знамя видно, а самого не разглядеть!

Немного успокоенный, конунг попробовал беспристрастно оценить положение. Внезапное нападение Бродира и Маэля с запада не совсем удалось, как и новая Фьольнирова йотунская шутка. Последняя, правда, стоила жизни паре сотен воинов, пришедших с Брианном из Туад Хумайна. Дроттарские пакости могли бы оказаться куда губительнее, не сработай Кнур со схоластами воздушный шар, способный поднять и продержать в воздухе наблюдателя. Благодаря Тихомыслову верному взгляду, Горму было ведомо и то, что стена йеллингских и хейдабирских щитов продолжала медленно поворачиваться противосолонь вокруг серебряного змея на двухсаженном шесте в руках Йокуля – на юге, силы Хельги теснили очарованных Фьольнировыми мороками лейганцев, на севере, численное преимущество ванненских и раумарикских карлов вынуждало спешенных танов отступать от берега в направлении леса. Хёрдакнут намеренно не пускал конницу в бой, скорее всего, дожидаясь того же, чего и Горм. Теперь исход дня решало в основном, как конунг уже обсудил со схоластом, у кого больше воинов, в лучшей справе, и более выносливых.

Наиболее слабым местом был юг, где меченосцы, сопровождавшие Фьольнира, углубились в пустое пространство, возникшее, когда Хельги пошел на восток, а Брианн отступил на северо-запад, частично (но, как недавно выяснилось, недостаточно плотно) прикрывая плосковерхий холмик с воздушным шаром. Скорее всего, старикашка вообще не внял бы никаким увещаниям и доводам и бросился вместе со всеми своими полудикими воинами прямо под ядовитую дроттарскую тучу, если б не Хан. По коннахтскому поверью, огромный черный пес предвещал всякие неприятности. Как решил от обратного конунг Туад Хумайна, огромный белый пес должен был принести удачу и благоволение богов, и только поэтому несуразному младенческому лепету его хозяина можно было кое в чем внять.

– Сколько от йеллингских сотен до леса? – снова крикнул конунг.

– Триста саженей!

– Не поверите, кого я встретил, – показался Щеня, обтирая доли шестопера неровно отхваченным рукавом чьей-то богато расшитой туники.

– Кого? – спросил кузнец.

– Ардо из Йубавейха! В гутанском походе он все на спину жаловался после долгой езды, я ему никак помочь не мог. Все, больше не жалуется, – знахарь заткнул шестопер за пояс.

– Так ты его убил, – Кнур был даже несколько разочарован. – За что же?

– По-твоему, может, и, за мелочь, – сказал Крутов ученик, – он хотел отрубить мне ногу.

Глава 97

Волчок, Ньолл, и другие, кутаясь в шубы (Боривой запретил жечь костры), слушали горестный рассказ Камога о том, как подаренный ему ездовой слон («слонятка,» по словам странного существа, скрытого плащом) одной холодной зимой простыл и умер, несмотря на войлочную попону с рукавом для хобота и свалянные нарочно на слоновий размер «валеночки.»

– Тут мы его и съели, – заключил таинственный великан.

– Как съели? – ужаснулся Волуй, дюжий воин родом из Альдейгьи, прибившийся к ватаге ушкуйников.

– По кусочку, – печально прогудел Камог.

– Кнуру бы рассказать, – заметила Всемила, почему-то улыбнувшись.

Волчок, успев слегка привыкнуть к двойной несуразности (дева-кузнец на бранном поле), невольно залюбовался румянцем, игравшим на ее высоких скулах.

– Красный плат! – закричал Кирко, наблюдавший за воздушным шаром в зрительную трубу. – Красный плат и синий плат! Синий наполовину свернут!

– Что бы это значило, – Боривой сбросил подаренную Беркутом и Смеяной шубу из росомашьего меха и с легким позвякиванием потянулся. – Красный – нападать на запад, синий – на юг…

– По моему разумению, – Ньолл поднялся с бревна и поднял прислоненную к стволу секиру. – Горм хочет, чтобы мы послали основную силу на запад, а где-то треть на юг.

– Не любо мне это, – бодрич нахмурился. – Засадный полк потому так и называется, что в нужный миг может в одно место засадить. А тут нас сразу в две дырки суют… Волчок, пойдешь на юг?

– Что ж не пойти, – Лютов сотник скользнул в пластинчатый доспех, достаточно большой, чтобы носить его поверх зимнего подкольчужника, крытого волчьей шкурой.

– Я с вами, – схоласт опустился на одно колено, распутывая ремешок, стреноживавший его коня.

– Только Камога нам оставьте, – добавил Боривой.

– А это еще по какому по беличьему велению? – возмутился было Волчок.

– Пойду с Боривоем, – неожиданно согласился великан.

– Меняю этого в желтом клобуке на один возок Свароговых подарков! – предложил сотник. – Хоть на Всемилин, что поменьше!

– Будь по-твоему! – определил Мстивоев младший брат. – Всемила и Волчкова ватага на юг, остальные на запад! – Коня мне! Огненные умельцы, готовы?