Горм, сын Хёрдакнута

Хельги бросил обеспокоенный взгляд на запад. Там, спешенный Горм о чем-то спорил со старцем в доспехах и с непокрытой головой, узнаваемым как Брианн конунг. Брианн зачем-то потянул руку к Хановой морде, пес тут же подставил шею. Древний конунг почесал пса, что почему-то воодушевило старика на непонятный клич, подхваченный полудикой дружиной Канкараборга (а по-местному, Коннахта). Пес залаял, что вызвало дополнительный прилив воодушевления у коннахтцев, потянувшихся к западу и вверх по склону холма. Средний Хёрдакнутссон облегченно вздохнул и, повернув Нордри легким движением правого бедра, оценил положение у моста. Там, тяжело вооруженные воины расступались по обе стороны от крытых возков, каждый из которых был запряжен двумя парами… по Хёрдакнутовой оценке, назвать этих животных конями было бы нельзя из-за кривоногости, низкорослости и общей задрюченности, но они как-то перетянули возки через грубо сложенный из серых валунов мост с четырьмя пролетами.

Спустившись на берег, дроттары-возницы развернулись и остановились рядом. Стало заметно, что из одного возка шел дымок Жрецы в черном сорвали с ивовых дуг полотно, блеснула бронза нескольких котлов, к одному из которых примостился попеременно наполнявшийся и опадавший паровой мех наподобие кузнечного. Дроттары потянули укрепленные металлом кожаные рукава от котла к котлу.

– Прав был братец, – пробормотал Хельги, разглядывая происходившее в зрительную трубу.

Главный жрец с вороном на плече откинул клобук, обнажая бритый череп со свежевырезанными на коже багровыми рядами кровоточивших рун. Он взялся за рукояти, управлявшие соплом, подобным тем, с которыми возились Кнур и этлавагрские грамотники, но в несколько раз шире, и направил его прямо на Хельги. Раскинув руки в стороны, дроттар произнес заклятие, каким-то образом разнесшееся по всему полю боя (может, ветер с юга чуточку помог):

– Соткана ткань
Большая, как туча,
Чтоб возвестить
Воинам гибель.
Окропим ее кровью.
Накрепко ткань,
Стальную от копий,
Кровавым утком
Битвы свирепой
Ткать мы должны.[188]

С этими словами, дроттар вновь вцепился в рукояти и наступил ногой на рычаг. С шипением, сопло исторгло темное облако, клубящимися волнами покрывшее землю, как скатерть, кинутая поверх стола. Ярл Хейдабира и Фрамиборга снова протрубил в рог и крикнул:

– На восток! На восток! Бегом!

Хейдабирскую дружину не надо было упрашивать, энгульсейцы и северяне тоже потянулись влево. У сил Брианна вышла заминка с таким же уходом на запад – большинство послушало приказ старого конунга, но сотни полторы побежали навстречу воинам, перешедшим мост. Потянуло странным запахом, горько-орехово-горелым. Танские ратники в хвосте рядов, находившиеся ближе всего к ползшей на север туче, стали шататься и хватать ртами воздух. Их поддержали товарищи, но тьма полностью накрыла коннахтцев, ослушавшихся Брианнова слова, и ратники в шкурах попадали на землю, трясясь в судорогах.

– Стой мы, где стояли, всех нас колдовство взяло б! – крикнул Хельги Энгуль, бежавший в голове вереницы копейщиков, перекинув щит за спину.

Впереди свинцово блеснуло море. На прибрежных холмах шла ожесточенная битва. Воины Мурхада и Бродира основательно потеснили Хёрдакнутовых, особенно на левом крыле, где стена йеллингских щитов отступила почти до леса. Правое крыло, закрепившееся на возвышенности, где реял над копьями и щитами Хёрдакнутов змей, пока держалось. Более того, южнее холма, у воды, бок Бродирова строя был открыт для нападения.

– Вниз! – ярл Хейдабира вытащил меч из ножен и пустил Нордри в намёт.

Глава 96

– К следующей битве, сделаю шар, чтоб тебя поднял, – пообещал Кнур, пытаясь высвободить молоток, застрявший в черепе дроттара. – Ты уж голос сорвал, Тёхе орать.

– Постараюсь, чтоб у тебя было на это, – Горм отклонился в седле, давая Готи возможность подняться на дыбы, чтобы передними копытами добить воина со свежеотрубленной рукой, – лет пятьдесят. И этот одноглазый?

Кузнец уставился на то, что оставалось от лица его поверженного врага.

– Верно! Поди, нарочно таких отбирают?

– Харр, – возмутился Хан, с приподнятой в воздух левой лапой стоявший над кучей из трех или четырех трупов (в силу их изрубленного и погрызенного состояния, доподлинно сказать было трудно, да и в общем-то уже и ни к чему).

– Всё? – Кнур огляделся по сторонам.

– Какое там всё, – конунг потрепал коня по холке и указал на юг. – Скоро еще подвалят, Фьольнир нас в покое не оставит.

– Хоть бы у него больше яда не осталось. Может, пора засадному полку знак дать? – предложил кузнец.

– Пока хоть как-то держимся, еще нет, – Горм повернул коня, глянув в сторону берега моря, потом задрал голову вверх и приставил ко рту рупор. – Сколько до йеллингских сотен?

– Триста десять саженей, – отозвался с небольшой задержкой Тёха.

– Тиру и Хёрдакнута видишь?

– Вижу! На том же месте, под змеем, у коней!