Горм, сын Хёрдакнута

Лицо Родульфа с толстыми щеками и парой маленьких круглых глазок никак не походило на смутно различимые черты ночного морока, разве что кустистая борода тревожно с чем-то перекликалась, но когда великан навис над ярлом, незваное воспоминание о видении достигло такой силы, что замедлило движения Бродира, словно кровь застыла в жилах. После обмена четырьмя ударами, скальд-сквернослов разнес в щепки Бродиров щит, и следующим взмахом секиры смял пластины его доспеха и сбил с ног. Хуже того, Гормов великан не удосужился даже добить поверженного соперника, рассмеявшись и сказав: «Беги, Бродир. Убью тебя, засмеют еще, что я не муж…» После этого, Родульф повернулся спиной и пошел, раскидывая воинов влево и вправо, на помощь углубившемуся в гущу неприятелей и оторвавшемуся от стены щитов троллю с боевым молотом.

Чтобы не быть втоптанным в кровавую грязь на склоне холма, ярлу и точно пришлось обратиться в бегство, и его позор видела вся дружина. Некоторое время после этого, бой все равно шел достаточно удачно, даже после того, как левому крылу Бродировой силы досталось от нападения с юга. На севере, таны отступили почти до леса, их щиты начали опускаться под ударами, и части воинов из войска, собранного Фьольниром, удалось обогнуть Хёрдакнутовых дружинников справа. Тут из-за деревьев раздались вой боевых волынок и дикие крики, а по склону навстречу пошедшим в обход стены щитов покатились огненные колеса, сбивая ратников с ног, с грохотом взрываясь, и сея смерть в граде осколков дерева и железа.

Рать Одина встретила потери стойко, собравшись в оборонительный строй, где каждый воин защищал сперва товарища справа, потом себя, под натиском поваливших на подмогу танам венедов. Тут середину первого ряда Хёрдакнутовых дружинников, стоявших под серебряным драконом, озарили вспышки. Послышался раскатистый треск, слева и справа от Бродира, дружинники пали наземь, обливаясь кровью, словно сраженные невидимыми стрелами. Из клубов дыма, заволокшего танов, тяжелой поступью вышел огромный вороной конь в укрепленной сталью попоне и цельнокованном налобнике, на спине которого в высоком седле сидел старый ярл. Положив правую руку в блестящей серебром перчатке ему на плечо, рядом на еще одном вороном держался юный воин с лицом слегка неправдоподобной красоты под сияющим крылатым шлемом.

– Нуада Аргетлам! – закричал кто-то из лейганцев.

Копья на левом краю Бродирова войска, где стояли преимущественно местные воины, дрогнули. И тут через раскрывшийся в танской стене щитов проход, сотрясая землю могучей поступью исполинских коней, устремились верховые. Бродир готов был поклясться, что их было не меньше трехсот, хотя на холме вокруг серебряного змея с трудом уместились бы и сто.

– Кром! Кром и Йеллинг! – возгласил старый ярл, справа присоединяясь к натиску и опуская копье с длинным стальным наконечником.

– Беалтайне на сеирб'исиг' Ф'ои Мьоре бас! – серебряным колокольчиком отозвался незнакомец, оставшийся у стены щитов.

Наречие было достаточно похоже на язык, еще бывший в ходу у ванненских старцев, чтобы Бродир понял, что клич призывал проклятия на приспешников древних и чудовищных богов, по преданию, правивших Туад Хумайном и Лейганом во время зимы великанов, и ведомых Баларом Красный Глаз. Именно второй клич поверг левое крыло в смятение, и именно туда направили свой неостановимый ход всадники в броне. Бродиру вспомнилась тень в тумане, дренгрскапр оставил его, и ярл бросился бежать.

Предводитель Ваннена не помнил, каким именно образом добрался до леса. Обнадеживало, что Ошин и Фарагер не оставили его даже в течение постыдного отрезка времени, отмеченного слабостью духа и безумием. Скорее всего, битва была уже проиграна, но в ней еще можно было с честью погибнуть. В поисках достойной цели, ярл и верные карлы крались сквозь опустевший лес, через некоторое время достигнув его южного края.

Шар, в начале битвы показавшийся Бродиру с тыкву, оказался размером не меньше, чем изрядный корабль, хотя он нес только одного моряка – закутанного в шкуры мальчишку. Летучее (явно силой волшебства) сооружение медленно опускалось к земле, заваленной телами и кусками тел.

– Мертвая вода кончилась! – по-венедски крикнул летучий ученик чародея, разом подтверждая все подозрения о колдовстве.

– Кладите горелку на бок по ветру и складывайте оболочку! – крикнул с ног до головы перемазанный в крови пеший воин с топором и странно маленьким боевым молотом, заткнутыми за пояс.

По голосу и молотку, Бродир узнал Кнура кузнеца.

– Сколько тебе нужно воинов? – спросил его верховой.

Он был обращен к лесу спиной, но только один воин мог ездить на коне Йормунрека в сопровождении огромного пса в кольчуге. «Вот и достойная смерть,» – решил притаившийся за поваленным дубовым стволом ярл.

– Оставь дюжину и Всемилин возок, – отозвался Кнур.