Горлов тупик

Он отложил газету. Единственное, что имело в ней реальный смысл, – прогноз погоды: «В Москве и в Подмосковье облачно с прояснениями, небольшой снег, днем –10, ночью –15». Неплохо. Завтра можно покататься с Глебом на лыжах.

Он стал мечтать о встрече с сыном, о зимнем лесе и так размечтался, что не услышал очередного телефонного звонка.

– Товарищ полковник, – окликнул его секретарь, – там у подъезда машина, сейчас вас отвезут на Лубянку.

Глава девятнадцатая

Дядя в устной форме изложил Самому идею о гнезде в Боткинской больнице и о свидетельских показаниях детей заговорщиков на открытом процессе. Сам одобрил, вспомнил пионера-героя Павлика Морозова, который разоблачил злодейский кулацкий заговор своих ближайших родственников. Операция получила кодовое название «Свидетель» и статус сверхсекретной.

– Раскрутишь это дело – буду рад за тебя, – сказал Дядя, – облажаешься – прикрывать не стану. Твоя инициатива – твоя ответственность.

В Дзержинском райотделе МГБ и в Первом отделе мединститута по срочному запросу собрали кое-что на единственную дочь Ласкина, Надежду Семеновну, тридцать шестого года рождения. Материалов оказалось совсем мало.

В школе патриотически настроенная одноклассница возмущалась, что ученицам определенной национальности натягивают оценки, дают привилегии для поступления в вузы, и в качестве примера приводила Ласкину. Учительница литературы включила ее в список учениц, которые в своих сочинениях неверно отражают классовую сущность конфликтов в произведениях русских классиков. Был сигнал, что на дне рождения подруги Ласкина отрицательно высказывалась о некоторых действиях партии и правительства, в частности, что День Победы сделали обычным рабочим днем. Мол, у нее мама и папа воевали, а теперь получается, будто войны и Победы вообще не было. «Я сказал, – писал источник, – что она врет. Ее родители – евреи, а евреи не воевали, отсиживались в тылу, на Ташкентском фронте, это всем известно. Ласкина ничего не ответила и ушла, чем наглядно продемонстрировала типично еврейскую трусость, лживость и высокомерие».

Он перевернул очередную страницу. Самый свежий сигнал поступил неделю назад, от библиотекаря институтской библиотеки, которая сотрудничала с органами и докладывала своему куратору о настроениях и разговорах преподавателей и студентов. Агент сообщала: