Горлов тупик

Он вызвал дежурного, приказал снять наручники, принести чаю с бутербродами, протянул арестованной платок. Она его сразу выронила, после наручников пальцы ее занемели.

– Значит, об отце ребенка речь не заходила? – вкрадчиво спросил Влад.

– Нет… То есть да. Ласкин посоветовал мне на него плюнуть. – Она громко всхлипнула, принялась разглядывать свои красные распухшие руки.

– Плюнуть? – Влад изобразил наивное удивление. – В каком смысле?

– Ну, забыть, и все. Он сказал, что мужчина, который так поступает, слезинки моей не стоит и жалеть не о чем. Такой козел все равно ни в мужья, ни в отцы не годится.

«Активно настраивал арестованную против оперативного работника, применял в его адрес грубые оскорбительные выражения», – записал Влад на отдельном листочке, поднял глаза, помолчал минуту, наблюдая, как медсестра морщится, шевелит пальцами, и тихо приказал:

– Продолжайте, конкретно и подробно, что еще вам говорил Ласкин?

– Он предложил взглянуть на ситуацию по-взрослому. Сказал: есть ты, здоровая, молодая, сильная. Есть твой ребенок. Какие варианты? Аборт? Подсудное дело. Теряешь ребенка, свободу, здоровье. Ладно, допустим, удастся сделать по-тихому, не угодишь в тюрьму. Но где гарантия, что потом сумеешь опять забеременеть? Ты себе этого не простишь, будешь мучиться всю жизнь. Вариант второй. Вынашиваешь, рожаешь. Да, тяжело придется, кто спорит? Но ребенок, свобода, здоровье – все твое останется с тобой.

Дежурный принес чай. Влад заметил, с какой жадностью смотрит сестра на стаканы, на бутерброды, и спросил:

– Проголодались?

Она сглотнула, кивнула. Он сочувственно улыбнулся:

– Понимаю. Сначала дадим показания, потом будем угощаться. Ну, так на чем мы остановились? – Он заглянул в протокол и прочитал последние слова: «Все твое останется с тобой». Что Ласкин имел в виду, когда сказал вам это?

Она растерянно заморгала:

– Ну, в смысле, не надо делать аборт…

– А вы собирались делать?

– Нет… я не знаю… я думала… Аборты у нас запрещены, и потом, если первая беременность, после аборта всякие бывают осложнения, вообще-то я детей очень хочу. Но с другой стороны, кому буду нужна, мать-одиночка? Нас и так четверо на восьми метрах…

– Вот этим они и воспользовались, – пробормотал Влад достаточно громко, чтобы арестованная услышала, – пообещали улучшить жилищные условия… Льстивые обещания, шантаж, запугивание. Жидовские фокусы. Вы сами не заметили, как запутались в их паутине, увязли в шпионском болоте, верно?