Горящий Лабиринт

Как бы то ни было, Крест вылетел вперед и ударился лицом прямо о ящик с крылатыми сандалиями. Пандос рухнул на ковер, а освобожденные сандалии принялись колотить его по голове. На спине у него сияли два отпечатка конских копыт.

В дверях стоял великолепный белый жеребец, который отлично вписался в дверной проем, несмотря на внушительные размеры. И тут я понял, почему на кораблях императора такие высокие потолки, широкие коридоры и дверные проемы: чтобы здесь мог свободно ходить этот конь.

– Инцитат, – проговорил я.

Он посмотрел мне прямо в глаза – что было бы невозможным для другой лошади, – и в его больших коричневых зрачках блестнул недобрый огонек.

– Аполлон.

Пайпер остолбенела, как и всякий, кто встретился бы с говорящим конем на корабле.

– Что за… – начала она.

Инцитат бросился в атаку. Он вскочил прямо на кофейный столик и ударил Пайпер головой с такой силой, что она отлетела в сторону, с пугающим хрустом врезалась в стену и упала на ковер.

Я бросился к ней, но конь отшвырнул меня в сторону, и я приземлился на ближайший диван.

– Итак, – Инцитат окинул взглядом поле боя: перевернутые пьедесталы, разломанный кофейный столик, разбитые бутылки; мокрый от воды ковер; стонущий на полу Крест, которого все еще колошматили летающие сандалии; неподвижная Пайпер, у которой из носа тонкой струйкой текла кровь; и я, сидящий на диване и держащийся за побитые ребра.

– Прости, что сорвал ваши планы, – сказал он. – Девчонку мне пришлось быстро вырубить – ты же и сам понимаешь. Мне не нравится, когда меня пытаются заворожить.

Это был голос, который я слышал, сидя в мусорном баке возле «Военного безумия Макро», – низкий, утомленный, с нотками раздражения, будто конь за свою жизнь успел насмотреться на всевозможные глупости двуногих.

Я с ужасом смотрел на Пайпер Маклин. Мне показалось, что она не дышит. Я вспомнил слова Сивиллы… особенно то страшное слово, которое начинается с буквы «с».

– Ты… ты убил ее, – пробормотал я.

– Разве? – Инцитат ткнулся мордой в грудь Пайпер. – Не-а. Пока нет, но скоро убью. А теперь пошли. Тебя желает видеть император.

30

Мы всегда будем вместе

Любовь нас удержит[57]

Или клей. Тоже вариант

Среди моих хороших друзей есть лошади.

Арион, самый быстроногий конь на свете, – мой двоюродный брат, хотя он редко бывает на семейных ужинах. Всем известный крылатый Пегас – еще один брат, по-моему, троюродный – мать его была горгоной. Точно не уверен, кем он мне приходится. И конечно, не стоит забывать о моих любимых солнечных конях, хотя, к счастью, они не разговаривают.

Что насчет Инцитата…

Он мне не слишком понравился.

Он, конечно, был прекрасен: крупный мускулистый жеребец, сияющий словно подсвеченное солнцем облако. Шелковистый белый хвост мотался из стороны в сторону, как бы дразня любого, кто осмелился бы приблизиться к нему со спины: мух, полубогов и других насекомых. На Инцитате не было ни сбруи, ни седла, но на копытах сверкали золотые подковы.

Его величественный вид действовал мне на нервы. Когда он говорил своим томным усталым голосом, я чувствовал себя жалким и ничтожным. Но больше всего раздражали его глаза. У коней не должно быть таких холодных и умных глаз.

– Садись на меня, – велел он. – Мой мальчик ждет.

– Твой мальчик?!

Он показал мраморно-белые зубы:

– Ты знаешь, о ком я. Большой К. Калигула. Новое Солнце, которое съест тебя на завтрак.

Я вжался в диванные подушки. Сердце бухало в груди. Я видел, каким быстрым может быть Инцитат. В бою один на один против него у меня не было никаких шансов на победу. Он врежет мне копытом по лицу прежде, чем я успею выпустить стрелу или наиграть мелодию.

Было бы здорово, если бы в этот миг ко мне вернулась божественная сила, чтобы я смог вышвырнуть коня в иллюминатор. Но увы, такой мощи я в себе не чувствовал.

Помощи тоже было ждать неоткуда. Пайпер стонала, ее пальцы сводило судорогой. Судя по всему, окончательно в сознание она не пришла. Крест скулил, пытаясь свернуться в клубок и спастись от атак крылатых сандалий.

Встав с дивана, я сжал кулаки и заставил себя посмотреть Инцитату прямо в глаза.

– Я все еще бог Аполлон, – предупредил я. – Я уже сразился с двумя императорами. И обоих победил. Не испытывай мое терпение, конь!

Инцитат фыркнул:

– Мне плевать, Лестер! Ты слабеешь. Мы за тобой наблюдали. У тебя почти не осталось сил. Хватит тянуть резину.

– Хочешь меня заставить пойти с тобой? Интересно как? – спросил я. – Ты же не можешь схватить меня и забросить себе на спину. У тебя и рук-то нет! Нет противопоставленных больших пальцев! И в этом твоя роковая ошибка!

– Ага, зато я могу лягнуть тебя в голову. Или…

Инцитат издал звук, каким обычно подзывают собак.

Вау-Вау и два других стражника нерешительно вошли в комнату:

– Вы звали, господин Жеребец?

Конь улыбнулся мне:

– Зачем мне противопоставленные большие пальцы, если есть слуги? Согласен: от слуг, которых пришлось своими зубами освобождать от стяжек, не очень много толку…

– Господин Жеребец, – возразил Вау-Вау, – это все укулеле! Мы не могли…