Горящий лабиринт

Дрожь удовольствия прошлась по моей спине. Мне понравился Тристан Маклин в «Царе Спарты». И в фильме «Джеймс Стил 2: Возвращение стали». Для смертного у него превосходный пресс.

— Что случилось? — спросил я.

— Ты не читаешь желтую прессу, — предположил Гроувер.

Печально, но факт. Со всей этой смертной беготней — освобождением древних оракулов и борьбой с римскими мегаломаньяками — у меня совсем не было времени следить за голливудскими слухами.

— Тяжёлое расставание? — попытался угадать я. — Иск об установлении отцовства? Он написал что-то ужасное в твиттере?

— Не совсем, — сказал Гроувер. — Давайте… посмотрим, как обстоят дела, когда приедем туда. Возможно, всё не так плохо.

Он сказал это так, как обычно говорят, когда ожидают, что все будет в точности ТАК плохо.

Мы добрались до Малибу только к обеду. Мой живот выворачивался наизнанку от голода и укачивания. Меня, того, кто весь день рассекал в солнечном Мазерати, укачало! Я винил Гроувера. Он вел машину тяжелым копытом[13].

С другой стороны, наш Пинто не взорвался, и мы нашли дом Маклинов без проишествий.

В стороне от извилистой дороги особняк по адресу Оро-дель-Мар, 12 льнул к скалистым утёсам с видом на Тихий океан. С улицы можно было рассмотреть лишь белое отштукатуренное ограждение, кованые ворота и просторную крышу из красной черепицы.

Место могло бы излучать чувство уединения и буддийское спокойствие, если бы не грузовики для переезда, припаркованные снаружи. Ворота были широко открыты. Отряд крепких мужчин выносили диваны, столы и крупные произведения искусства. Тристан Маклин, расхаживая взад и вперёд в конце дороги, выглядел ошеломлённым и потрепанным, будто только что попал в автомобильную катастрофу.

Его волосы были длиннее, чем я видел в фильмах. Шёлковистые чёрные локоны спускались по его плечам. Он прибавил в весе, из-за чего больше не напоминал безупречную машину для убийств, которой был в «Короле Спарты». Его белые джинсы были измазаны сажей, воротник черной футболки порвался, а кожаные ботинки выглядели, как перепечённый картофель.

Это казалось каким-то неправильным. Звезда его величины просто стоит перед своим домом в Малибу без охраны, личных помощников и обожающих его фанатов. Нет даже толпы папарацци, делающих компроментирующие снимки.

— Что с ним? — удивился я.

Мэг прищурилась, глядя через лобовое стекло.

— Он выглядит нормально.

— Нет, — настаивал я. — Он выглядит… заурядно.

Гроувер выключил двигатель.

— Пойдёмте поздороваемся.

Мистер Маклин, увидев нас, остановился. Его тёмно-карие глаза казались расфокусированными.

— Вы друзья Пайпер?

Не найдя слов, я издал булькающий звук, который от меня не слышали с тех пор, как я впервые встретил Грейс Келли.

— Да, сэр, — ответил Гроувер. — Она дома?

— Дома… — Тристан Маклин словно пробовал это слово на вкус. Кажется, оно показалось ему горьким и бессмысленным. — Заходите внутрь, — он неопределенно махнул рукой на подъездную дорожку. — Я думаю, она… — он осекся, заметив двух грузчиков, выносивших большую мраморную статую сома. — Неважно, проходите.

Я не понял, разговаривал ли он с нами или с грузчиками, но его подавленный голос встревожил меня ещё больше, чем его внешний вид.

Мы пробрались через внутренний двор со скульптурными садами и сверкающими фонтанами, через двустворчатый вход с полированными дубовыми дверями и зашли в дом.

Красная сальтильская плитка блестела на полу. На кремово-белых стенах были видны более светлые участки там, где раньше висели картины. Справа от нас растянулась изысканная кухня, которой восхитилась бы даже Эдука, римская богиня банкетов. Спереди от нас протянулась большая комната с кедровым потолком высотой тридцать футов, большим камином и целой стеной раздвижных стеклянных дверей, ведущих на террасу с видом на океан.

К сожалению, комната была пустой скорлупой: ни мебели, ни ковров, ни произведений искусства. Там были лишь несколько кабелей, свисающих со стены, и метла c совком в углу.

Настолько впечатляющая комната не должна была быть такой пустой. Это было похоже на храм без статуй, музыки и золотых подношений. (Ох, почему же я мучаю себя такими сравнениями?)

Возле камина, перебирая бумаги, сидела девушка с медной кожей и густыми тёмными волосами. Её оранжевая футболка Лагеря Полукровок позволила мне предположить, что я смотрю на Пайпер, дочь Афродиты и Тристана Маклина.

Наши шаги отдавались эхом в огромном пространстве, но Пайпер не подняла глаз, когда мы подходили. Возможно, она была слишком поглощена своими бумагами или думала, что мы грузчики.

— Вы хотите, чтобы я снова встала? — пробормотала она. — Уверена, что камин останется здесь.

— Кхем, — произнёс я.

Пайпер подняла взгляд. Разноцветные радужки её глаз переливались на свету, как дымчатые призмы. Она изучала меня так, будто не была уверена, на что смотрит (о да, это чувство мне очень знакомо), затем одарила Мэг таким же растерянным взглядом.

Она остановила свой взгляд на Гроувере, и её челюсть упала.

— Я… я знаю тебя, — сказала она. — По фотографиям Аннабет. Ты Гроувер!