Горе побеждённым

 - Мозена? – удивился Собакин. – Интересно. А ты что-нибудь узнал о Лавренёве? Мы с Ипатовым собрались к нему с визитом.

 - Молодой  человек из известной семьи. Оно и понятно – в Английском других нет.  Отец  у него был крупным коннозаводчиком. Умер. Мать из княжеского рода, женщина властная и крутого нрава. Сына держит в ежовых рукавицах. И надо думать не напрасно: играет, бездельничает. В армию он не годен: у него что-то наследственное, с лёгкими.  Болтается без дела. Последние годы сильно втянулся в игру. На этом и сошёлся с Поливановым и Ушинским.  Они его опекают как родного сына. Не знаю уж, чем он им так пришёлся по душе. Парень, видать, не ах.

 - А что у него с Мозеном?

 -  Не узнал. Лакеи говорят, что их вместе видели впервые и разговаривали они только по-французски.

 - А где они находились во время беседы?

 - В том-то и дело, что нигде. Прохаживались. Но, во «фруктовую» не заходили. Если помните, там надо пройти …

 - Помню-помню, а что толку? По парадной лестнице можно быстро спуститься вниз и потихоньку подняться наверх по боковой. А что там говорят о Видякине?

 - Этот господин, кроме борзых и гончих, никем не интересуется. В клубе он не ест и не играет, а приходит только, чтобы сговориться о предстоящей охоте. В последние дни он озабочен устройством большого гона  в имении генерала Вуича. Там должна собраться большая компания завзятых охотников. Среди приглашённых был и Поливанов.

 - Понятно. Это всё?

 - Нет, есть ещё кое-что. Содержание клуба такого уровня требует больших средств, поэтому «англичане» сдают в аренду помещения во флигелях. Двери в главное здание запирают, но думаю, что открыть всегда можно и выйти прямо на Тверскую. Левый флигель сдан мастерской по производству рам для картин и там ещё кто-то арендуется, я пока не разобрал. Из правого флигеля тоже есть проход в клуб. Наверху - домовая церковь – сами понимаете, доступ  должен быть: праздники, молебны.

 - Лишний раз убеждаюсь, что перетрясти этот многоукладный муравейник, чтобы из него выпало кольцо, мы не сможем, – подвёл черту Вильям Яковлевич.

 - Про флигели я неспроста  заговорил, – продолжил Канделябров. – Я кое-что интересное  раздобыл о Шаблыкине. Оказывается, его отец – Иван Павлович, тоже старшина клуба, в 72-ом году купил этот самый дворец Разумовского, когда его арендовал Английский клуб.  Старший Шаблыкин был человеком деятельным и предприимчивым - собирался на дворце сделать большой бизнес, как говорят американцы. Он задумал грандиозное строительство на территории, принадлежащих ему Палашей – земель вокруг дворца. И даже парадный двор со знаменитыми львами надумал застроить четырёхэтажным домом с выходом на Тверскую да так, что дворец оказался бы на задворках. Такое решение своего старшины повергло в шок членов клуба. Они разорвали договор об аренде и съехали в бывший дворец князей Белосельских,  что на Тверской, где сейчас Елисеев свой магазин устраивает. Шаблыкину, понятное дело, никто руки не подавал и в гости не звал. Иван Павлович помаялся с годик, огород городить не стал (ведь он задумал всю эту кутерьму в расчете на клубные арендные деньги) и публично принёс извинения. «Англичане» вернулись назад: дворец Разумовского был намного удобней Белосельского, да ещё и с парком. Вся эта кутерьма подорвала здоровье старшего Шаблыкина, и он ушёл на покой, а  все дела передал сыну, известному нам Павлу Ивановичу. Его тоже избрали старшиной и вроде бы всё успокоилось. Но, сказалась неуёмная шаблыкинская натура. Как и его отец, Шаблыкин – младший стал на, принадлежащем ему, обширном участке за дворцом строить доходные дома. Я не видел, но говорят, что со стороны Палашей и дальше всё застроено. Черти подтолкнули его покуситься и на ту самую домовую церковь, что находится во флигеле дворца. По церковному закону, если церковь находится в жилом помещении, то над ней не должно быть никаких построек, чтобы ничего не препятствовало общению  человека с Богом. Я правильно говорю, отец Меркурий?

 - Истинно так, – кивнул батюшка.

 - Короче, Шаблыкин решил нарастить флигели ещё на один этаж. Не знаю уж, каким провидением, но очень скоро, по стечению разных обстоятельств, Шаблыкин разорился в пух и попал в опёку. Опекуном его имущества назначили действительного статского советника Берса.  Именно его заслуга в том, что Английский клуб смог выкупить дворец в собственность, правда,  без одного флигеля – денег не хватило. Произошло это два года назад. Теперь Шаблыкин, которого за глаза зовут «медным лбом» за напрасное упрямство, владеет только тем флигелем, где домовая церковь.

 - Интересно, что вся эта история с их семьёй, не помешала ему оставаться старшиной клуба, – заметил Ипатов.

 - В повседневной жизни клуба Павел Иванович незаменим. Он много лет добросовестно несёт на своих плечах заботы о его хозяйственных нуждах и,  в первую очередь, о сезонных поставках провизии. Ему, признанному гурману, доверяют составление праздничных и парадных обедов.

 - И к чему ты клонишь? – спросил Собакин.