Горе невинным

Микки коротко хохотнул.

– Прыгнуть с обрыва Влюбленных? Ну тебя, Тина, ты все-таки знаешь меня.

– Иногда, – заметила девушка, – мне кажется, что я вообще никого не знаю.

Повернувшись к нему спиной, она неторопливо направилась к дому. Микки проводил ее взглядом, набычившись, запустив руки в карманы. Хмурясь, он обошел угол дома, задумчиво глядя вверх. Разом нахлынули детские воспоминания. Вот старая магнолия – сколько раз он взбирался по ней и перелезал в выходящее на площадку окно… Там был еще и крохотный участок земли, который должен был стать его собственным огородом. Нельзя сказать, чтобы Микки сколько-нибудь любил огороды. Он всегда предпочитал разбирать на части свои механические игрушки. Экий чертенок, подумал он с легким весельем, прямо разрушитель.

Впрочем, взрослея, человек на самом деле не слишком меняется.

II

Войдя в дом, Тина встретила Мэри в прихожей. Увидев ее, та удивилась.

– Тина! Ты приехала сюда из Редмина?

– Да, – ответила девушка. – Разве ты не знала о моем приезде?

– А я и забыла, – сказал Мэри. – Филип, кажется, об этом упоминал… – Она отвернулась. – Схожу на кухню, посмотрю, принесли ли «Овалтин»[16]. Филип любит выпить его на ночь. А пока Кирстен понесла наверх кофе. Он любит кофе больше, чем чай. Говорит, от чая у него несварение желудка.

– Зачем ты обращаешься с ним как с инвалидом, Мэри? – спросила Тина. – Никакой он не инвалид.

В холодном взгляде Мэри пробилась нотка легкого гнева.

– Когда у тебя будет собственный муж, Тина, тогда я и послушаю тебя о том, как надо обращаться с мужьями.

– Извини, – кротко ответила девушка.

– Если б мы только могли убраться из этого дома, – проговорила Мэри. – Филиппу нехорошо здесь. Кроме того, сегодня сюда возвращается Эстер, – добавила она.

– Эстер? – удивилась Тина. – В самом деле? Зачем?

– Откуда мне знать? Вчера вечером она позвонила и сказала, что приедет сегодня. Не знаю, каким поездом. Должно быть, как обычно, экспрессом. Кому-то придется съездить в Драймут и встретить ее.

Мэри отправилась по коридору на кухню. После недолгих колебаний Тина ступила на ведущую вверх лестницу. Когда она оказалась на лестничной площадке, первая справа дверь открылась и в ней появилась Эстер, с удивлением посмотревшая на Тину.

– Эстер! Я слышала, что ты приезжаешь, но никак не могла предположить, что ты уже здесь.

– Меня привез сюда доктор Калгари, – объяснила Эстер. – И я сразу же отправилась в свою комнату… не думаю, чтобы кто-то уже знал о моем появлении.

– Так доктор Калгари тоже здесь?

– Нет. Он высадил меня и сразу же уехал в Драймут. Ему надо с кем-то там повидаться.

– Мэри еще не знает о твоем приезде.

– Мэри никогда ничего не знает, – заявила Эстер. – Они с Филипом старательно отгораживаются от всего происходящего. Отец с Гвендой, по-моему, в библиотеке. Всё как обычно.

– Почему тебя это удивляет?

– Не знаю, – рассеянным тоном ответила Эстер. – Просто мне казалось, что все должно каким-то образом измениться.

Она прошла мимо Тины и начала спускаться по лестнице. Тина миновала библиотеку и направилась по коридору к комнатам, которые занимали Дюрраны. Кирстен Линдстрём, стоявшая возле двери Филипа с подносом в руке, резко повернулась к ней.

– Ах, это ты, Тина… а я едва не подпрыгнула от неожиданности, – проговорила она. – Я как раз несу кофе Филипу.

Она подняла руку, чтобы постучать. Тина присоединилась к ней.

Постучав, Кирстен открыла дверь и вошла в комнату. Она находилась чуть впереди Тины, ее высокий угловатый силуэт загораживал девушке обзор, однако не помешал услышать, как она охнула. Руки ее выпустили поднос, и тот грохнулся на пол; чашка и тарелки звякнули, разбиваясь о каминную решетку.

– O нет, – воскликнула Кирстен, – о нет!

– Филип! – воскликнула Тина.

Обогнув свою спутницу, она шагнула вперед к креслу Филипа Дюррана, пододвинутому к письменному столу. Должно быть, он недавно писал – возле его правой руки лежала шариковая ручка. Однако голова неестественным образом свалилась на грудь.

На шее, под самым черепом, Тина заметила нечто похожее на ярко-алую струйку, пятнавшую белый воротник.

– Убили, – подвела итог Кирстен. – Убили… закололи. Один удар прямо в основание мозга. Легкий и смертельный укол. – И добавила с возмущением в голосе: – А я ведь предупреждала его… делала все возможное. Однако он вел себя как ребенок – баловался с опасными игрушками, не понимая, что делает…

Какой-то кошмарный сон, подумала Тина, застывшая рядом с Филипом и смотревшая на то, как Кирстен брала его обмякшую руку и пыталась нащупать отсутствующий пульс. О чем он хотел спросить ее? Но каковы бы ни были его намерения, Филип уже никогда не задаст свой вопрос.

Не пытаясь что-то осмыслить, Тина отмечала и впитывала различные подробности. Итак, он писал, да. Ручка лежала на столе, однако никакой бумаги перед ним не было. Ничего написанного. Тот, кто убил Филипа, забрал с собой все, что тот написал.

Несколько механическим и неестественно спокойным тоном она произнесла:

– Надо известить всех остальных.

– Да-да, надо спуститься к ним. Мы должны сообщить твоему отцу.