Гордость и предубеждение

Встретившись с Бингли, она, разумеется, не могла не вспомнить о своей сестре; и теперь ее мучил один вопрос: думал ли он о ней тоже. Иногда Элизабет казалось, будто сегодня он не так многословен, как прежде, и пару раз она даже замечала, как, наблюдая за ней, он словно пытается отыскать в ее лице схожие черты. Возможно, все это было лишь ее фантазией; но в беспристрастности его обхождения с мисс Дарси, которая якобы представляла собой соперницу Джейн, Элизабет ошибаться не могла. Ни с одной стороны не было брошено взгляда, который говорил бы о каких-либо симпатиях; и между ними не произошло ничего, что могло бы подтвердить предположения его сестры. Элизабет, таким образом, успокоилась; но, когда Бингли подошел к ней в очередной раз, она все же не смогла удержаться, чтобы не напомнить ему о Джейн; и стоило ей лишь произнести это имя, как тот, заметив, что остальные увлечены беседой, голосом, полным искреннего сожаления, проговорил, что действительно прошло ужасно много времени с тех пор, как он имел удовольствие видеть ее в последний раз, и, прежде чем Элизабет смогла что-либо сказать, добавил:

– Уже больше восьми месяцев… Мы не встречались с 26-го ноября, с того самого дня, когда танцевали вместе в Незерфилде.

Элизабет было приятно обнаружить, что у него такая хорошая память, но сейчас она все-таки рассчитывала услышать другое. Он же, воспользовавшись тем, что теперь им никто не мешал, просто поинтересовался, все ли ее сестры в данный момент находятся в Лонгбурне. Этот вопрос, возможно, и не содержал в себе ничего существенного, равно как и предыдущее замечание; однако то, каким был при этом у мистера Бингли вид, наделяло его слова более глубоким смыслом.

Что до мистера Дарси, то Элизабет старалась пореже смотреть в его сторону; но, когда ее взгляд все же ненадолго останавливался на нем, она каждый раз замечала на его лице выражение крайней почтительности; а в том, что он говорил, барышня больше не видела былой надменности или пренебрежения к собеседникам. Все это убедило ее в том, что хороших манер, которые поразили ее накануне, хватило, по крайней мере, еще на один день. Когда она увидела, как охотно он идет на новые знакомства, и какое благоприятное мнение составляет о тех людях, любое общение с которыми всего несколько месяцев назад он считал бы ниже своего достоинства; когда увидела, насколько он любезен не только с ней, но и с ее родней, которую прежде открыто презирал, и вспомнила все, что произошло в Хансфорде, разница оказалась настолько большой, что с трудом укладывалась в ее голове; и Элизабет теперь приходилось прилагать немало усилий, чтобы скрыть свое удивление. Никогда еще, даже в компании своих близких друзей в Незерфилде или столь высокомерных родственников в Розингсе, он не стремился к тому, чтобы понравиться; а сейчас такое поведение выглядело особенно странным, потому что обещало насмешки и упреки со стороны барышень как из Незерфилда, так и из Розингса.

Гости пробыли около получаса; и когда настала пора расставаться, мистер Дарси подозвал к себе сестру, чтобы вместе с ней выразить желание в один из ближайших дней непременно увидеть за обедом в Пемберли мистера и миссис Гардинер, а также мисс Беннет. Джорджиана, покраснев и смутившись, все это время лишь согласно кивала головой, что, безусловно, свидетельствовало о том, что она не слишком-то привыкла раздавать приглашения. Миссис Гардинер взглянула на племянницу и попыталась понять, что она думает по поводу ответного визита, ибо считала, что приглашение адресовано прежде всего ей; однако Элизабет поспешила отвернуться. Тогда тетушка, предположив, что такое молчание говорит скорее о минутном замешательстве, чем об отказе, и заметив, что ее мужа, никогда не избегавшего общества, это предложение очень заинтересовало, рискнула объявить о том, что они обязательно будут; и прием, таким образом, был назначен на послезавтра.

Бингли весьма обрадовался, когда узнал, что сможет вновь встретиться с Элизабет, так как, по его словам, он хотел бы еще о многом поговорить с ней и подробнее расспросить ее об их общих друзьях, которых они знают по Хертфордширу. Элизабет, узревшая в этом главным образом его надежду выведать что-нибудь о ее сестре, тоже была очень рада; и потому, когда гости покинули их, она пришла к выводу, что может быть вполне довольной прошедшими тридцатью минутами, хотя, пока они тянулись, ей, откровенно говоря, было не по себе. Желая побыстрее оказаться одной и боясь намеков со стороны тетушки и дядюшки, она задержалась ровно настолько, чтобы услышать их теплые слова в адрес мистера Бингли, после чего заторопилась к себе, чтобы якобы переодеться.