Гордость и предубеждение

Однако причин опасаться любопытства мистера и миссис Гардинер не было, поскольку они и не собирались вытягивать из Элизабет какую-либо информацию. Им и так было ясно, что она знакома с мистером Дарси намного ближе, чем они предполагали раньше, и что тот очень сильно в нее влюблен. В этих отношениях они видели много интересного, но ничего такого, что могло бы подвигнуть их на излишние и докучливые расспросы.

О мистере Дарси они старались думать теперь только хорошее; да и пока к нему действительно нельзя было придраться. Их весьма тронула его услужливость; и если бы они могли судить о его характере только по собственным ощущениям да по отзыву экономки и не принимали бы в расчет прочие мнения, то в получившемся образе определенный круг людей из Хертфордшира ни за что бы не признал мистера Дарси. Тем не менее, Гардинеры сейчас были склонны доверять именно миссис Рейнольдс, ибо понимали, что они не вправе отвергать авторитет женщины, которая знает своего хозяина с тех пор, как тому исполнилось четыре года, и которая своим поведением сама вызывает у посетителей лишь уважение. Что касается друзей из Ламтона, то те за последнее время не сообщили ничего, что могло бы в корне изменить сложившееся у Гардинеров впечатление. Нынче они обвинили бы его, пожалуй, лишь в гордости; но возможно, он и не был горд; а значит, это качество ему приписывали просто обиженные жители небольшого городка, который члены его семьи еще ни разу не почтили своим присутствием. Зато мистер и миссис Гардинер единодушно сошлись на том, что Дарси, бесспорно, является щедрым человеком и проявляет заботу о бедных.

Питая симпатии к Уикему, они, однако, были вынуждены признать, что его имя здесь не в почете; и хотя Гардинеры не совсем понимали, в какие дела он вовлек сына своего покровителя, их весьма расстроило известие о том, что Уикем, покинув Дербишир, оставил за собой кучу долгов, которые впоследствии пришлось погашать мистеру Дарси.

Элизабет сегодня тоже весь вечер думала о Пемберли; но за все это время, каким бы долгим оно ей ни казалось, она так и не сумела определиться в своих чувствах по отношению к одному из обитателей этого великолепного особняка. Пытаясь разобраться в себе, она пролежала без сна лишних два часа и успела понять только то, что ненавидеть мистера Дарси она не могла. Нет, ненависть, конечно, уже давно прошла; и теперь Элизабет даже стыдилась того, что когда-то вообще питала к нему своего рода неприязнь. Чувство же уважения, появившееся после того, как она услышала, что он обладает таким набором ценных качеств, больше не вступало в противоречия с ее натурой и, даже более того, переросло в дружеское расположение. Но, помимо всего прочего, помимо уважения и почтения, она испытывала еще и благодарность – и не только за то, что он когда-то любил ее, но и за то, что, несмотря на резкость и грубость, с которыми она его отвергла, он не отказался от своей любви. И кто бы мог подумать, что мистер Дарси, который, как была убеждена Элизабет, станет избегать ее как своего злейшего врага, при первой же случайной встрече постарается сделать все возможное, чтобы сохранить их знакомство; кто бы мог предположить, что он будет вести себя учтиво, что произведет на ее родственников приятное впечатление и даже настоит на том, чтобы представить Элизабет своей сестре? Такие перемены в мужчине, не страдающем от недостатка гордости, могут быть вызваны лишь любовью, и любовью страстной! Потому Элизабет и была благодарна ему. Потому и проявляла живой интерес к его благополучию. Вопрос теперь заключался только в том, насколько она хотела позволить этому благополучию зависеть от нее самой и насколько она осчастливит их обоих, если воспользуется своим положением и согласится вновь принимать его ухаживания.

Вечером того же дня миссис Гардинер и ее племянница пришли к выводу, что мисс Дарси, посетившая их сразу же после своего приезда в Пемберли, где появилась примерно к завтраку, действовала настолько самоотверженно, что они теперь просто обязаны ответить тем же; и, таким образом, было решено, что они поступят правильно, если нанесут визит в Пемберли следующим же утром. Элизабет была довольна, хотя назвать точную причину своей радости она вряд ли бы смогла.

Мистер Гардинер покинул их вскоре после завтрака, так как накануне он вновь говорил о рыбной ловле и получил приглашение ближе к полудню приехать в Пемберли, где его должны были встретить кое-какие джентльмены.

Глава 45

Поскольку Элизабет была убеждена, что нелюбовь к ней мисс Бингли продиктована прежде всего ревностью, она не могла отделаться от ощущения, что ее появление в Пемберли окажется для той весьма нежелательным, и сильно сомневалась, что эта особа, встретившись с ней, согласится быть по-прежнему любезной.

Когда они добрались, наконец, до дома, их проводили через холл в уютную комнату, выходившую на север и потому в летнюю жару способствовавшую приятному времяпрепровождению. Из окон открывался чудесный вид на высокие лесистые холмы и на лужайку, охраняемую величественными дубами и каштанами.