Голубой лабиринт

Солтон-Си, вопреки своему названию, вовсе не было морем[60] — фактически оно являлось внутренним соленым озером, образовавшимся по воле случая на рубеже XX столетия, когда в результате сильных дождей плохо продуманная сеть оросительных каналов рухнула, направив воды реки Колорадо в низменность Солтон, затопив одноименный городок. В итоге на месте затопления сформировалось озеро площадью почти четыре тысячи квадратных миль. С течением лет регион разбогател, и вдоль берегов Солтон-Си стремительно вырос ряд курортных городков, однако вскоре вода озера начала постепенно отступать, становясь при этом все более соленой, отдыхающие перестали приезжать сюда, и бывшие курортные города обанкротились, оказавшись брошенными на произвол судьбы. Сейчас эта земля с ее бесплодными пустынными холмами и берегами, инкрустированными кристаллами соли, окаймленная полуразрушенными трейлерными парками и заброшенными курортами 1950-х годов, чем-то походила на мир, переживший ядерный Армагеддон. Лишь тысячи и тысячи птиц нашли спасение и пристанище на этой обезлюдевшей, мертвой, выжженной добела земле с ее жестоким пейзажем.

Пендергаст находил последний факт наиболее привлекательным.

Агент опустил мощный бинокль и направился к своему автомобилю — перламутровому «Кадиллаку Де-Вилль» 1998-го года выпуска. Сев за руль, он снова выехал на 86-е шоссе, продолжив путь к Имперской Долине, следуя вдоль западного края Солтон-Си. По пути он останавливался в придорожных забегаловках и в наводящих своим видом тоску антикварных магазинах. В последних он осматривал товар, осторожно расспрашивая местных жителей об экспонатах антикварных коллекций и об оставленных в залог индийских ювелирных изделиях, раздавая свои визитки и изредка что-то покупая.

Около полудня Пендергаст направился в долину Кади по безымянной проселочной дороге. Проехав еще пару миль, он припарковался у подножия холмов Скэррит, представлявших собой ряд голых хребтов и вершин, ободранных эрозией и лишенных жизни. Взяв бинокль с пассажирского сиденья, агент вышел из автомобиля и начал подниматься по склону ближайшей возвышенности, замедлившись лишь на подступе к вершине. Спрятавшись за большим камнем, он поднес бинокль к глазам и медленно выглянул из-за гребня.

На востоке предгорья плавно перетекали в пустыню, а примерно через милю — в мрачные берега Солтон-Си. Закручивающийся в миниатюрные воронки ветер проносился через солончаки, поднимая вихри пыли.

Внизу, на полпути между холмами и берегом расположилось странное строение, напоминавшее розу пустынных этажей — обветренное и полуразрушенное. Это была огромная, раскинувшаяся абстракция из бетона и дерева, когда-то окрашенная в яркие цвета, но теперь выгоревшая почти добела, усеянная разномастными крышами, минаретами и пагодами[61], напоминая фантастическую помесь китайского храма и салона аттракционов Эсбери-парка. Это был бывший «Солтон-Фонтенбло». Шестьдесят лет назад, он представлял собой самый роскошный курорт на побережье Солтон-Си, известный как «южный Лас-Вегас», посещаемый звездами кино и мафиози. Фильм «Элвис» был снят на его пляжах и вместительных верандах. «Рэт Пек»[62] пели в его залах, а такие люди, как Фрэнк Костелло[63] и Мо Далитц[64] проворачивали сделки в его подсобных помещениях. Но вскоре озеро отступило от элегантного курортного пирса, большая концентрация соли в воде убила рыбу, которую отнесло на побережье волнами, сбив ее в зловонные гниющие кучи, и курорт был брошен на растерзание солнцу, ветрам и перелетным птицам.

Из своего укрытия Пендергаст осмотрел старый отель с особенно пристальным вниманием. Погода соскоблила краску с досок, а большинство окон казались просто черными отверстиями. В нескольких местах обширная крыша обвалилась, в ней образовались пугающие зияющие дыры. Многие вычурные балконы, расположенные на одной стене, за годы запустения разрушились от времени и обвалились. Это место казалось мертвым, не подавало никаких признаков недавней активности. Воистину, «Фонтенбло» вот уже много лет оставался нетронутым, невозмутимым, изолированным, не удостоенным внимания даже подростковых банд или граффити-художников.

Теперь Пендергаст направил свой бинокль на полмили севернее, за пределы курорта. В той стороне древняя ухабистая грунтовая дорога вилась до темного проема в склоне холма, рваную утробу которого преграждала старая деревянная дверь. Это был вход в шахту «Золотой паук» — рудник, где был добыт кусок бирюзы, найденный в желудке Альбана. Пендергаст осмотрел вход и подход к нему с предельным вниманием. В отличие от «Фонтенбло», старая бирюзовая шахта явно имела признаки недавней активности: он видел свежие следы шин на старой дороге, а перед рудником наст был нарушен и разломан, обнажая более светлый оттенок соли. Были приложены заметные усилия, чтобы стереть, как следы ног, так и отпечатки шин, но оставшиеся от них еле уловимые отметины были отчетливо видны с обзорной точки на холме.