Читаем Голубой карбункул полностью

"Yes, it would have been of no use to anyone had we not done so.Как раз в тот момент, когда я подошел, дверь отперли, и мы одновременно вошли к Шерлоку Холмсу.
But I presume that this other goose upon the sideboard, which is about the same weight and perfectly fresh, will answer your purpose equally well?"- Если не ошибаюсь, мистер Генри Бейкер? -сказал Холмс, поднимаясь с кресла и встречая посетителя с тем непринужденным радушным видом, который он так умело напускал на себя.
"Oh, certainly, certainly," answered Mr. Baker with a sigh of relief.- Пожалуйста, присаживайтесь поближе к огню, мистер Бейкер.
"Of course, we still have the feathers, legs, crop, and so on of your own bird, so if you wish-"Вечер сегодня холодный, а мне кажется, лето вы переносите лучше, чем зиму... Уотсон, вы пришли как раз вовремя... Это ваша шляпа, мистер Бейкер?
The man burst into a hearty laugh.- Да, сэр, это, несомненно, моя шляпа.
"They might be useful to me as relics of my adventure," said he, "but beyond that I can hardly see what use the disjecta membra of my late acquaintance are going to be to me.Бейкер был крупный, сутулый человек с большой головой, с широким умным лицом и остроконечной каштановой бородкой.
No, sir, I think that, with your permission, I will confine my attentions to the excellent bird which I perceive upon the sideboard."Красноватые пятна на носу и щеках и легкое дрожание протянутой руки подтверждали догадку Холмса о его наклонностях.
Sherlock Holmes glanced sharply across at me with a slight shrug of his shoulders.На нем был порыжелый сюртук, застегнутый на все пуговицы, а на тощих запястьях, торчащих из рукавов, не было видно манжет.
"There is your hat, then, and there your bird," said he.Он говорил глухо и отрывисто, старательно подбирая слова, и производил впечатление человека интеллигентного, но сильно помятого жизнью.
"By the way, would it bore you to tell me where you got the other one from?- У нас уже несколько дней хранится ваша шляпа и ваш гусь, - сказал Холмс.
I am somewhat of a fowl fancier, and I have seldom seen a better grown goose."- Мы ждали, что вы дадите в газете объявление о пропаже.
"Certainly, sir," said Baker, who had risen and tucked his newly gained property under his arm.Не понимаю, почему вы этого не сделали.
"There are a few of us who frequent the Alpha Inn, near the Museum-we are to be found in the Museum itself during the day, you understand.Наш посетитель смущенно усмехнулся.
This year our good host, Windigate by name, instituted a goose club, by which, on consideration of some few pence every week, we were each to receive a bird at Christmas.- У меня не так много шиллингов, как бывало когда-то, - сказал он.
My pence were duly paid, and the rest is familiar to you.- Я был уверен, что хулиганы, напавшие на меня унесли с собой и шляпу, и птицу, и не хотел тратить деньги по-пустому.
I am much indebted to you, sir, for a Scotch bonnet is fitted neither to my years nor my gravity."- Вполне естественно.
Перейти на страницу:

Все книги серии Рассказы о Шерлоке Холмсе — 1. Приключения Шерлока Холмса

Приключение «Скандал в Богемии»
Приключение «Скандал в Богемии»

«Для Шерлока Холмса она всегда Та женщина. Я редко слышал, чтобы он упоминал ее как-то иначе. В его глазах она затмевает и повергает в прах весь свой пол. Нет, не то чтобы он испытывал к Ирен Адлер чувство, сходное с любовью. Все эмоции, а эта особенно, были неприемлемы для его холодного, точного и превосходно уравновешенного интеллекта. Он, как я понимаю, был идеальнейшей логично рассуждающей и наблюдающей машиной, какую только видел мир, но в роли влюбленного он поставил бы себя в фальшивое положение. В разговорах он никогда не касался нежных чувств, разве что с презрительной усмешкой и колкостями. Однако наблюдателю они служили отличным подспорьем, чтобы срывать покров с людских побуждений и поступков…»

Артур Конан Дойль

Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки