Голубой горизонт

Баккат наконец-то уверился, что Ксиа не найдет то место, где отряд разделился на каменной плотине, и что пойдет по отчетливому следу табуна. А когда доберется до животных, окажется в тупике.

Теперь он мог широким кругом вернуться к той долине, где отделился от Джима и остальных.

Придя туда, Баккат ничуть не удивился, обнаружив, что Джим в точности последовал его указаниям. Юноша вышел из реки на каменистом берегу, который выбрал Баккат, и отправился на восток. Баккат двигался за ними, тщательно уничтожая легкие следы, оставленные отрядом. Он пользовался большим веником, который соорудил из веток магического дерева тонг.

Удалившись достаточно от реки, Баккат еще раз навел чары, чтобы запутать любого преследователя, и после этого прибавил ходу. К этому времени он уже почти на десять дней отстал от Джима, но бежал так быстро, что даже пешком догнал их через четыре дня.

Баккат почуял запах костра задолго до того, как приблизился к нему. И с удовольствием обнаружил, что после ужина Джим засыпал огонь толстым слоем песка и в темноте увел всех на ночь в другое, более надежное место.

Баккат одобрительно кивнул: только круглый дурак спит возле собственного костра, если знает, что за ним может быть погоня. Когда Баккат подкрался к лагерю, он обнаружил, что на страже стоит Зама. Бушмен без труда обошел его, и, когда Джим проснулся при первых лучах рассвета, Баккат сидел рядом с ним.

— Сомоя, твой храп устыдит любого льва! — приветствовал он Джима.

Оправившись от потрясения, Джим обнял его:

— Клянусь Кулу-Кулу, Баккат, ты стал еще меньше с тех пор, как я тебя видел в последний раз! Скоро я смогу носить тебя в кармане!

Баккат ехал впереди на мерине Фросте. Он вел отряд прямиком к утесам, что перекрывали начало долины, как могучая крепость. Джим, сдвинув назад шляпу, всмотрелся в каменную стену:

— Там же не пройти! — Он с сомнением покачал головой.

Высоко над ними кружили стервятники, широко раскинув крылья, и постепенно спускались к выступам на скалах, где прилепились их уродливые гнезда, сооруженные из палок и ветвей.

— Баккат найдет дорогу! — возразила Луиза.

Она уже давно полностью уверовала в маленького бушмена. Они не обменялись ни словом на обычном языке, зато вечерами часто сидели рядом у костра, обмениваясь жестами и мимикой и смеясь над шутками, которые оба, похоже, прекрасно понимали. Джим гадал, не стоит ли ему начать ревновать к Баккату, ведь Луиза с самим Джимом не держалась так легко, как с бушменом.

Они поднимались все выше, прямо к мощной скальной стене. Луиза немного отстала и ехала рядом с Замой, который двигался в конце их колонны, ведя двух запасных лошадей. Зама был ее постоянным защитником и товарищем во время долгих и тяжелых дней их бегства от Кейзера, когда Джим занимался тем, что охранял их тылы и держал погоню на расстоянии. С Замой у Луизы тоже возникло полное взаимопонимание. Зама учил ее языку джунглей, а поскольку Луиза обладала отличным языковым слухом, училась она быстро.

Джим давно уже начал осознавать, что Луиза обладает неким особым качеством, привлекающим к ней людей. Он пытался угадать, что же это такое. Он мысленно возвращался к их первой встрече на палубе тюремного корабля. Сам он мгновенно и полностью оценил привлекательность этой девушки. Джим пытался сформулировать эти чувства в словах. Возможно, от Луизы исходило некое ощущение сострадания и доброты? Он не смог бы утверждать это с уверенностью. Казалось, Луиза только от него закрывается некоей защитной кольчугой, которую Джим назвал колючками ежика; с другими людьми девушка оставалась открытой и дружелюбной. Это смущало Джима, и иногда он даже обижался. Луизе следовало ехать рядом с ним, а не с Замой.

Похоже, она почувствовала на себе его взгляд, потому что повернула голову. Даже с такого расстояния ее глаза сияли необычайной синевой. Луиза улыбнулась Джиму сквозь легкую пелену пыли, поднятую копытами лошадей.

Баккат остановился на середине каменистой осыпи.

— Жди меня здесь, Сомоя, — сказал он.

— Куда ты, старый друг? — спросил Джим.

— Пойду поговорить с моими предками и поднесу им дар.

— Какой дар?

— Кое-что съедобное и кое-что симпатичное.

Баккат открыл мешочек на своем поясе и достал оттуда припасенный кусок чагги из мяса антилопы размером в половину его пальца и сухое крылышко нектарницы. Радужные перышки сияли, как рубины и изумруды.

Баккат спешился и передал Джиму поводья Фроста.

— Я должен попросить у предков разрешения войти в священные места, — пояснил он и исчез в вечнозеленых кустах протеи.

Зама и Луиза приблизились, и все расседлали лошадей, устроившись на отдых.

Время шло, они уже задремали в тени протеи, когда вдруг услышали человеческий голос, далекий и тихий, но он эхом разнесся среди утесов, и камни словно зашептались.

Луиза вскочила и посмотрела вверх по склону.

— Я же говорила, Баккат знает дорогу! — воскликнула она.

Высоко над ними, у самого подножия голых утесов, стоял бушмен и махал им рукой, подзывая к себе. Они быстро оседлали лошадей и стали подниматься по щебню.