Голод. Одержимые

И неизвестно чем закончится наша встреча. Поэтому первым делом на следующее утро, после жуть как некомфортной ночи в комнате отдыха на вокзале, звоню дяде Давиду. Я не хотела попрошайничать, но это критический момент. Пора просить поддержки у столь же влиятельных людей, как сам Макар.

— Дядя Давид, можно я у вас поживу пару дней… — Или недель.

Глава 29

Оделась я как в старые времена.

Не стоит Давиду знать, каким гардеробом меня обеспечил Макар.

Ему вообще про Макара ничего знать не нужно. И про ребенка. Просто поживу у него, пока не придет время сделать тест на отцовство.

Затолкаю бумажку глубоко в глотку и забуду об этом мужчине, как о страшном сне. И даже денег не возьму. Не дождется.

Тело наполняется истомой, предвкушением, на лице расползается улыбка при мысли о том, как он будет ползать передо мной на коленях, если, конечно, выживет.

Перед многоэтажным домом Давида набираю номер Паши. Он должен быть в курсе.

— Васька! — орет он, как только отвечает на звонок. — Тебя по городу уже ищут! В общежитии целый отряд. Распугали всех. Данил бесится, потому что ему поручили…

— Паша… Как он? — перебиваю. Его любовник меня мало интересует.

— Уже на ногах. Рвет и мечет. Что у вас там…

— Я беременна, а он не поверил, что от него… — говорю, прижимаясь затылком к стене подъезда, когда вижу вдалеке черную машину, на всех парах несущуюся к дому.

Сердце начинает биться быстрее, потому что я тут же узнаю, кому она принадлежит.

— А разве Макар не бесплоден? — спрашивает Паша, но я уже отключаюсь, забегаю в дверь, в панике говоря, чтобы вызвали наряд полиции, потому что за мной охотится маньяк.

Ну ведь Макар и правда маньяк, весьма сексуальный разве что.

Дядечка в клетчатой рубашке даже, кажется, вдохновляется будущей потасовкой и тут же берет биту, размахивая ею как мечом, одновременно вызывая полицию.

Офицеры, конечно, вряд ли остановят Макара, даже раненного, но хоть задержат, пока не приедет домой Давид.

Кажется, что Макара ничего не может взять. Ни пули, ни ножи, ни сама смерть.

Еще недавно он пережил взрыв, прикрыв меня своим мощным телом, теперь ранение в плечо.

Неуязвимый. Бесстрашный. Наверное, и ты, малыш, у нас таким будешь. Потом я обязательно тебе расскажу каким замечательным был у тебя папа.

В идеальной, современной квартире Давида обнаружилась любовница. Даже странно, ведь он говорил, что не таскает женщин к себе домой.

Но и эта не была похожа на обычную девку из клуба Макара.

Майя была невысокой, темноволосой девушкой с очень печальными глазами, и судя по виду, весьма затраханной дядей.

Знаю, что это такое. Сама такая.

И пока она пошла в душ, я пыталась сосредоточиться хоть на чем-то кроме Макара, чувствуя его состояние даже на расстоянии. Он зол? Скорее всего. Восхищен? Должен быть точно. Чувствует себя виноватым? Вот уж вряд ли.

И не смотря на всю мою любовь к нему, я ненавижу. Ненавижу всем сердцем. За то, что что не поверил, за то, что солгал о любви, за то, что приговорил живое существо внутри меня к смерти, даже не разобравшись.

Почему он так поступил? Что им двигало? Какой бес в него вселился?

Пока Майи нет, готовлю две чашки кофе и пустым взглядом смотрю в телефон.

Макара я заблокировала везде, где только могла, чтобы ни одно его лживое сообщение до меня не долетело. Ни одно слово «люблю». Ни одна общая фотография.

Просматривая ленту галереи, я чувствую, как накрывает истерика.

Сотрясаюсь от рыдания, резко убираю телефон в сумку, чтобы не видеть, забыть, возненавидеть сильнее и почти кричу на Майю, которая только спросила, что со мной.

Она, что удивительно не убежала, не испугалась моего раздражения и гнева. Подошла и голову погладила. Как мама. А я просто прижалась к ее стройному телу, желая быть ближе хоть к кому-то. Желая ласки.

Хотелось ей все рассказать, хоть кому-то, обо всем, но я заговорила на отвлеченные темы, что выявило много интересных фактов.

Мы работаем в одной больнице, только на разных этажах. Когда я спросила, каким образом Майя стала любовницей дяди педанта, она отмолчалась. Но это не помешало нам найти общий язык и пообсуждать последние сплетни нашей больницы.

Давид в этот день так и не появился, и я просто пошла ложиться спать. Дожидаться нового ура. Что же меня ждет?

Вечером позвонил Паша, рассказал, что Макара задержали за избиение консьержа.

Мне бы порадоваться, а я только почувствовала себя виноватой, ведь это я натравила старичка на хищное животное.

Ложусь спать с тяжелым сердцем, думая, как там в тюрьме Макар. Хотелось, конечно, ощутить хоть толику злорадства, радости, но в душе сидит только беспокойство… Не жестко ли ему спать, покормили ли его, не побили ли его…

С утра открываю глаза на удивление легко, но без Макара спать вторую ночь подряд было некомфортно, хотелось снова услышать:

— Малыш, у меня тут проблема, только ты в силах ее решить.

Я бы посмеялась, подразнила и со смехом умчалась от него. Правда погоня была бы не долгой, а член, качающийся, как камыш на ветру, очень быстро нашел между моих ног пристанище. И были бы смех, сменившийся стонами и тихими признаниями в любви.