Голод. Одержимые

— Вместе сходим в больницу и сдадим анализы… — слышу новый поток ветра и голос. Всхлипываю и резко отключаюсь, понимая, что за такое время разговора он точно вычислил, где я.

Из рук телефон у меня забирает Давид, но ничего не говорит. Просто толкает к стойке частной регистрации и уже спустя пятнадцать минут я сижу в частном лайнере. Реву и вжимаюсь в спинку, глотая слезы.

Как стремительно набирал скорость самолёт, так же быстро таяла надежда. На счастье. На любовь.

И я опять чуть не повелась, как дура, на красивые сказки. Как же глупо думать о том, что он все-таки поверил.

Не поверил.

Даже не думал! Начал лечить насчет врачей и анализов, а на деле снова бы меня усыпил и лишил самого дорогого.

Кто я без него?

Девушка. Человек. Почему за такой короткий период он занял настолько важное место в моей жизни, перечеркнув все, что было до него. Мысли, мечты, принципы.

Макар стал центром, солнцем, вокруг которого я вертелась, подстраивалась под его фантазии. Любые фантазии.

И да, я получала неземное удовольствие, но была ли это я? Кто я? Осталась ли я при всех изменениях собой? Готова ли я вернуть свободу, которой он лишил меня своей любовью. Задушил жаждой, голодом, страстью. Низверг все, что я планировала, боялась.

Теперь даже желание стать врачом отошло на второй план. Осталось лишь желание подержать его частичку в своих руках. Поцеловать розовые щечки, увидеть улыбку, прижать к груди ребенка. Нашего ребенка.

Как там ты, малыш?

У меня все хорошо. Я в великолепном Париже, гуляю по городу, ловлю на себе заинтересованные взгляды.

Я все еще как волчица вою, скучая по твоему папаше. Ночью реву белугой, перебирая в памяти все сладкие моменты нашей совместной жизни.

Макар впустил меня в свою жизнь, а теперь жестоко вырвал, с корнем. Забыл, насколько я сильно от него завишу и люблю. Забыл, что я дышу им, что только он смысл моей жизни.

Был. Конечно, был.

Теперь в ней появился новый смысл, а Макара нужно отпустить. Нахождение с ним рядом вредит и моим нервам, и тебе, малыш. А может навредить и жизни.

Вот и Давид так говорит, постоянно ругая меня за беспечность и, конечно, не сводит глаз с Майи, словно боится, что она как Снегурочка из сказки исчезнет.

Она и правда похожа на Снегурочку, вся такая ласковая, мягкая, нежная. Сначала рядом с ними было некомфортно, но потом я прониклась их спокойствием. Удивлялась тому, что они могут столько разговаривать. Просто разговаривать, а не убегать каждую секунду, случайно соприкасаясь взглядами. И эти взгляды были порой настолько горячи, что я смущалась, потому что казалось, внутри их сознаний разыгрываются настоящие секс-баталии.

Вспомнились Паша с Данилой и их тайные переглядывания. Иногда я замечала, как правая рука Макара бросает короткие взгляды… Острые. Похотливые. И если на меня он смотрел с раздражением, то вот на Макара более внимательно, почти ласково. Влажно…

Что?

И обдумывала я это все, прогуливаясь рядом с этой сладкой парочкой по городу, пока однажды внутри вспышкой не вспыхнула мысль.

Мерзкая. Неприятная.

Но вполне реальная.

В одну из ночей, когда Давид закрывался с Майей в спальне, но тем не менее, не издавая ни звука, я пробралась в его кабинет. И включила ноут.

Исключив на аккаунте Вконтакте Макара из черного списка, я тут же увидела вереницу сообщений. Причем начались они ласково, а заканчивались угрозами. Я махом стёрла все лишнее, и написала сама.

«Кто забирает твои анализы?»

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Глава 31

Напечатала и жду.

Ответа нет несколько минут, хотя показывает, что Макар в сети. Начинаю крутиться на стуле, обдумывая, чем бы он мог там заниматься.

А если он уже с девушкой снимает напряжение. А если его убили, и он истекает кровью? А если…

Додумать мысль не успеваю.

Слышу звук и резко устремляю взгляд на экран.

Сейчас он ответит, подтвердит мои подозрения, и я сегодня же возьму билет в его объятия.

Открываю сообщение, и замираю, вчитываясь в строчки.

«Конечно сам. Прекрати обелять себя, Малыш.»

Сам…

Сам?

Невозможно…

Просто нереально поверить, что вся моя теория летит в черту. Теперь в голове мелькает новые мысли. А может быть это действительно не Макар? Может быть я где-то напилась, меня изнасиловали, и я требую от Макара принять ребенка? Чужого ребенка.

Возвращаю бездушного Макара в черный список, выключаю компьютер и тут же чувствую, как отчаянье каменной плитой прижимает меня к полу.

Ноги подгибаются, и я падаю, чувствуя, как истерика затягивает пеленой сознание. Сотрясаюсь в надрывных рыданиях, уже не боясь быть услышанной.

Потому что жизнь завершилась ровно в тот момент, когда я увидела три буквы. Эти проклятые три буквы.

Сам. Сам сдал, сам забрал, сам убедился.

Что же делать? Что делать! — кричу внутренне во весь голос, глотая слезы, клубком свернувшись в темном кабинете в парижской квартире Давида.