Глиняный колосс

У обеих противостоящих сторон нет единой, сплошной линии фронта, и обе имеют значительные бреши в таковой – чем и решил воспользоваться Павел Иванович, постаравшись миновать линию японских дозоров незаметно, под покровом короткой июньской ночи. То, что к утру мы будем обнаружены, не оставляет никаких сомнений, вопрос заключается в следующем: насколько сумеем углубиться в тыл японцам.

Я безбожно клюю носом и закрываю глаза, ослабив поводья: Жанна совсем не дура, несмотря на все бзики, и вряд ли выбьется из общего потока. А потому – можно чуть вздремнуть, воспользовавшись темнотой и покачиванием в седле. Вернувшись воспоминаниями к событиям последних дней…

Когда утром восемнадцатого я добрался наконец до сборного пункта – перед глазами открылся огромный бивак в несколько тысяч душ. Что-то жарящих, варящих, пекущих и сушащих на бесконечных, теряющихся за сопками кострах. Густой дым еще за несколько верст возвестил о том, что либо происходит извержение доселе невиданного маньчжурского вулкана, либо… Либо неподалеку готовится к набегу сборный отряд русской армии. Состоящий из самых безбашенных, боеспособных частей и вообще – сорвиголов первой марки. Тех, кого и принимал к себе так радушно Павел Иванович Мищенко.

Проезжая по деревне, я изумленно оглядываюсь: перемешавшись меж собой в единой массе, повсюду пестрят представители уральских, донских, кавказских казачьих полков… Насколько знаю, в поход выступают также два драгунских полка и четыре конно-горные батареи. Орудия которых видны – эти стоят особняком, на самом краю деревушки. Тачанки в количестве пяти повозок должны быть где-то тут, но незаметны среди множества телег. Помимо нового вида оружия – десять простых «максимов», которые Мищенко лично выбивал у скряги Линевича.

– Братец, где тут штаб командующего? – свешиваюсь я с седла к угрюмому пограничнику в папахе. Во всяком случае, зеленые погоны на черном кителе говорят о чем-то похожем.

– Тама, ваше благородие… – указывает тот на ветхую фанзу, возле которой «запарковано» несколько лошадей. Не меняя позы и даже не поднявшись до конца для приветствия, пограничник продолжает заниматься своими делами. То бишь любовно чистит «мосинку».

«Дисциплина тут так себе… Впрочем, может, я пока не в авторитете?.. – Направляю порядком подуставшую Жанну к коновязи. – Опять же форму сменил вроде на полевую…» – Спешиваясь, бросаю я поводья бородатому казаку.

В ту же секунду до меня долетают нечленораздельные выкрики. С ярко выраженным характерным акцентом, что ли. Из которых я разбираю лишь:

– Все равно, что слег… Найти другого!..

Из распахнувшейся двери, едва не сбив меня, вылетает взбудораженный казачий полковник. В характерной терской форме и папахе, что придает его низенькой фигуре крайне забавный вид. Из-за орлиного носяры на меня снизу вверх дружелюбно глядят два карих глаза:

– Э… Поручик? К нам? В рейд? – Смешно «экая», он едва не выдавливает из меня улыбку.

– Так точно! – выкатываю я глаза в папаху. Ибо лицо кавказца глядит мне аккурат в солнышко.

– Часть?

– Штаб фронта, ваше высокоблагородие!

Папаха на секунду замирает. Но ее, похоже, не проймешь каким-то там «штабом». Ухватив под руку, тот немедля втаскивает меня в темноту хижины, что-то бормоча под нос.

– Полковник Баратов! – поставив меня в центре, коротко представляется головной убор. – Вы-то нам и нужны… Павел Иванович знает о вас? – Орел заглядывает мне в лицо снизу, с доброжелательным прищуром беркута в адрес добычи.

– Так точно, и я хотел бы… – ошеломленно прихожу я в себя.

Хищный пернатый беспардонно перебивает:

– Э… В связи с выбытием из строя адъютанта штаба назначаетесь обер-офицером для особых поручений, господин поручик! Документы отдадите писарю… – Шебутной полковник начинает летать по небольшому помещению от стены к стене, явно страдая от переизбытка энергии.

– Стойте, стойте, Николай Николаевич… – появляется из соседней комнаты смеющийся Мищенко. – Не так быстро. Вам только дай волю – и меня в посыльные запишете!

Поздоровавшись со мной, он довольно усаживается на подобие табуретки, сколоченной из трех деревяшек.

– Господин Смирнов действительно будет находиться при штабе… Но!.. – грозит пальцем воспрянувшему было кавказскому полковнику. – Моим адъютантом для особых поручений! – Весело мне подмигивает. – Непосредственно в моем, личном подчинении.

Далекий звук одинокого выстрела заставляет встрепенуться, и рука невольно тянется к кобуре с новеньким наганом… Предрассветное, светлеющее небо позволяет рассмотреть людей вокруг, не угадывая и не дорисовывая их очертаний.