Глаза Фемиды

Аэросани — это хорошо, на них лисиц гонять можно. — решил директор школы и не стал мешать. Еще пожарники посочувствовали мальчишкам и за просто так пожертвовали кружку списанную мотопомпу, которая никогда не заводилась, поскольку поступила без инструкции и даже без насоса и рукавов, которые, как утверждают злопыхатели, были разнаряжены в соседний район. Вся эта операция в области прошла по отчетам, как оснащение переносными мотопомпами сразу двух добровольных пожарных дружин и осталась без внимания, поскольку пожаров никогда не случалось в тех местах, где к ним готовились. В других — сколько угодно. Но это уже стихия и дело случая. Мотопомпа там не поможет, особенно если ее запускать не уметь.

У Козлова мотопомпа завелась после того, как он ее разобрал и убедился, что поршни в ней поставлены задом-наперед. После переборки мотор заработал как зверь и все стремился сорваться со своего места. Самый подходящий оказался движок для самолета — легкий, оборотистый и с воздушным охлаждением. А вместо недостающего водяного насоса, оказалось очень удобно воздушный винт приспособить. Учитель его сам долго изготавливал, одну только полировку доверил Тучину.

После уроков Тучин выскабливал винт стеклышком, шлифовал наждачной бумагой и грубым шинельным сукном с мелом, пока клееный из древесины винт не засиял полировкой.

Переменная по составу, команда поддержки тем временем варила осетровый клей, пилила и стругала тонкие кедровые рейки, собирала по шаблонам шпангоуты. К концу учебного года почти все детали для сборки фюзеляжа и даже крылья оказались полностью готовы и ждали своего часа. А час этот все никак не наступал и все более отодвигался. Сначала директор школы вдруг уяснил, что долгожданные аэросани вдруг отрастили крылья и готовятся к никем не санкционированному взлету, что может повлечь крушение как самолета, так и благополучия директора. А потому, во избежание неприятностей, авиаконструкторский кружок был упразднен, а его имущество выдворено за пределы школы, большей частью в сарай трудовика Козлова и кое-что в пустующую с незапамятных времен конюшню у дома Тучиных.

Из-за нерегулярных сборов и летних хозяйственных забот, в роде покоса и рыбалки, другие члены кружка постепенно утратили интерес и сами собой пропали. Остались двое: Козлов и Тучин.

- Уезжаю я, — сказал однажды Козлов ученику. — Переводят в другую школу, от греха подальше. Крылья подрезают. Так что забирай все летное имущество в свою завозню — может сам авиетку доделаешь…

- Доделаю, — пообещал Тучин — немного осталось. — Ждите в гости — прилечу.

- Прилетай, — согласился Козлов и махнул рукой на прощанье.

Остался Олег один-на-один со своей мечтой и недостроенной авиеткой. Но от затеи не отказался и продолжал собирать и клеить нервюры и лонжероны по чертежам из журнала «Моделист-конструктор». На оклейку плоскостей и фюзеляжа превосходно подошла прочнейшая, как перкаль, пергаментная бумага, пожертвованная некогда кружку авиаконструкторов рыбокомбинатом.

Долго рассказывать каких трудов и скольких лишений стоило Олегу его увлечение. Как по книгам и чертежам изучал самолеты, как летал во сне и работал за верстаком по ночам. Остановимся на том моменте, когда к концу февраля засияло не по-зимнему солнце, упрочился наст и подул с юга тугой устойчивый ветер, способный и планер поднять, и стога разметывать.

Пора взлетать — решился Олег. Самолетик давно стоял на лыжах готовый и, на ветру, подрагивал красными звездочками на крыльях.

В конце весенних каникул, когда все оказалось отлажено, Олег сказал себе — завтра. Для взлета он выбрал крутой берег за братской могилой у клуба рыбников: если разогнаться под уклон навстречу ветру, то мощности мотора для взлета должно хватить. А посадку совершать на ровном льду даже удобнее. Но о ней Олег старался не думать: главное взлететь, а дальше как-нибудь — снега кругом глубокие и мягкие, авось, выручат. Икары и Крякутные никогда о посадке не думают — их душа к небу рвется. О посадке, в самом другом смысле, положено другим мыслить и промышлять. Пока Тучин свой самолет строил и во сне на нем над Сургутом парил — это никого не трогало: еще неизвестно, что у него получится, может, и вообще ничего, а тогда нечего и тревожиться. Но вот прошел слух, что самолетик вполне готов и может даже и полетит — тут уж, кому положено, забеспокоились: а по какому праву? И кто разрешил? И что это будет, если без позволения все летать начнут, куда они залететь могут? И надо ли советскому человеку на личных самолетах летать, когда для этого аэрофлот имеется — покупай билет и лети, если есть государственная необходимость. А просто так летать — это, знаете, чревато… Зачем летать, когда на рыбозаводе в путину рабочих не достает. Полетов нам в поселке еще не хватало… Знаем мы откуда эти гнилые ветерки к нам в страну заносит. В райкоме так порассуждали, посудили, да и дали соответствующее поручение начальнику райотдела.

Рыбаков взял под козырек и отправился исполнять.