Глаза богов

— Я попробую понять твой страх. Многие боятся пришельцев. Это рождает недоверие. Каждая страна превращается в пороховую бочку, но это тебя не пугает. Чем же так страшны ассимилянты? Допустим, это не просто сказочка и где-то в нашем мире есть пришельцы, которые тоже попали под действие закона самообмана. Они считают себя уроженцами одной из планет, живут, как и мы с тобой. В них нет ничего плохого, ведь так?

— Пока прошло немного времени с их появления, паника и общая нервозность создают проблемы, но со временем всё утихнет. От ассимилянтов нет проблем сейчас, но что будет, если они вспомнят настоящих себя позднее? Продолжат жить, как обычно, или нанесут неожиданный удар? Это куда опаснее.

— Предоставь разобраться со всем этим мне. Мы не для того создаём отряды стражи, чтобы бояться преступников, а если пробудившиеся ассимилянты не станут нарушать закон, то и переживать не о чем, верно?

Тукай молча поклонился и Наркерт понял, что не сумел убедить своего слугу. У них была совсем небольшая разница в возрасте — всего несколько лет, но бывший репетитор — а ныне ближайший помощник — казался намного более мудрым и спокойным человеком.

— В это непростое время ты поддерживаешь меня, а не остался с женой наблюдать за первыми радостями в жизни своего ребёнка. Ты, действительно, достоин восхищения, Тукай.

Наркерт пошел дальше, а слуга молча последовал позади — проводник в родных стенах принцу не требовался.

— Графиня Шекро и барон Куви устроены в соседних комнатах?

— Они так просили, Ваше Высочество.

— Чего еще ожидать от пришельцев — держатся друг к другу поближе.

— Многие дворяне уверены, что у них небольшая интрижка, не более того.

— И всё же наша служба безопасности определила их чуждость Первому миру.

— Они не слишком скрывали этот факт, Ваше Высочество. Судя по всему, графиня и барон в скором времени отправятся во Второй мир.

— Хорошо бы… А те двое?

— Они устраивали стычки всю дорогу до врат Второго мира, но покинули нас до того, как Первый мир закрыл глаза на вторженцев.

— У людей веки из кожи, а у Первого мира — из самообмана.

Как сладостен побег от правды бытия в объятия фальшивых грёз.

Мечты дурман…

Ты веришь в образ лживого житья, но счастье ли тебе принёс…

Самообман.

— Строки из «Бурелома» не совсем подходят к данному случаю, Ваше Высочество. При всём уважении, созданная герцогом Симмалом трагедия рассказывает о фальшивых стремлениях людей и создана в долгий период затишья. Если позволено будет сказать… — Тукай замер ненадолго и получив молчаливое согласие Наркерта продолжил, — эта история будет оскорблена связью с законом самообмана Первого мира. Герцог был бы крайне раздосадован, узнай, что его потомки стали королевской семьёй Сиприл, но потеряли трезвость оценки его слов.

— Оскорблён? Почему, — искренне удивился Наркерт.

— Герцог считал, что воля человека имеет куда большее значение, чем воля мира. И перекладывать вину на внешние обстоятельства могут только бесхребетные слабаки. Это цитата из его пояснений, Ваше Высочество.

— Понимаю, — Наркерт и не думал оскорбляться. Мужчину может обидеть лишь правда, а принц Сиприл не считал себя бесхребетным слабаком.

Какое-то время они шли молча. Тихий коридор изменился. На стенах стали встречаться небольшие металлические пластинки — смотровые окна, позволяющие заглянуть в покои гостей и членов королевской семьи. Чтобы избежать тревоги у подопечных работники Министерства тишины не обременяли себя разговорами и, поговаривают, даже мыслями. Если человек позволяет образам и голосам заполнить разум, то пропускает важную информацию. Поэтому этим несомненно важным делом предстояло заниматься только в кабинетах задумчивости, куда и стекались все сведения из тихих коридоров.

Ковер на полу скрывал шаги настолько хорошо, что вышедшие навстречу двойник и тихушник слегка испугали Наркерта. Первый кивнул и тут же ушел, изображать принца в его комнате. Ему предстояло дать несколько распоряжений прислуге и нехитрыми действиями давать всем понять, что герой дня продолжает действовать по установленному протоколу церемонии. Тихушник прикоснулся к металлической пластине на стене, позволяя Наркерту оценить происходящее в комнате. С другой стороны стены смотровое окно представляло собой изящную конструкцию из люминесцентного гранита. В комнате был далеко не один такой светильник, поэтому прямо сейчас где-то в другом тихом коридоре молчаливый человек продолжает следить за происходящим, не отвлекаясь на заинтересованного в пришельцах принце.

— Так странно… — барон Куви осматривал наряд фальшивой графини, — космические корабли и средневековые наряды.

— Не средневековые. Что-то подобное было в ходу у нас во времена галантного века.

Барон поставил чемодан с изящным цветочным рисунком и стал за спиной снимающей серьги графини.

— Не думаю, что на Земле существовали такие конструкторы, — руки мужчины скользнули в складки одежды, раздался тихий щелчок и плечи девушки обнажились. Барон держал лоскут ткани за круглую застёжку, на другом конце была похожая — символы глаз богини Сиу.