Гитлер. Неотвратимость судьбы

Что думал Сталин по поводу заявления Гитлера 2 марта 1933 года, когда тот более чем откровенно сказал: «Я ставлю себе срок в шесть-семь лет, чтобы совершенно уничтожить марксизм. Тогда армия будет способна вести активную внешнюю политику, и цель экспансии немецкого народа будет достигнута вооруженной рукой. Этой целью будет, вероятно, Восток». Наверное, только то, что язык дан политику, чтобы скрывать свои мысли. Если Гитлер во всеуслышание объявлял о том, что пойдет на Восток, значит, он должен был двинуться на Запад. Если он не играл в еще более тонкую игру, во что верилось с трудом. Можно, конечно, быть искушенным, но… не до такой же степени. И понять Гитлера можно. Не поверив в долгожительство Сталина на политическом Олимпе (бесконечная борьба с оппозициями, судебные процессы, доклады дипломатов и «творчество» Троцкого делали свое дело), он заручался поддержкой Запада в борьбе против красной заразы.

А зараза, насколько успел понять Сталин по «ночи длинных ножей», у фюрера была только одна: та, которая ему в данный момент мешала. Его войну с Западом он мог только приветствовать. Потому и называл фюрера в своем ближайшем окружении «ледоколом революции». Точно так же, как могучие ледоколы вспарывали лед, Гитлер должен был пробить «единый фронт мирового империализма».

* * *

Трудно сказать, думал ли о возможном союзе с Гитлером Сталин уже тогда, но разойтись с Англией и Францией постарался. На будущее. Но делал это так, что всему миру было ясно: не он, а они не желают заключать с ним полноценные договоры. Потому и шли бесконечные переговоры на всех уровнях со страдавшими, по словам Гитлера, «близорукостью и импотенцией» (с чем Сталин был полностью согласен) западными державами, шли только для того, чтобы не кончиться ничем.

Ну а в том, что все эти гнилые либералы ничего не стоят, Сталин в очередной раз убедился после первого же брошенного Гитлером пробного шара в демилитаризованной Рейнской зоне, где по условиям Версальского договора Германия не имела права держать свои войска. Гитлер откровенно проигнорировал все договоры и ввел в Рейнскую зону своих солдат.

Англия и Франция? Да ничего они не сделали! Пошумели о нарушении границ, приняли какую-то совершенно бессмысленную резолюцию, и на том дело кончилось. Если Сталин и раньше мало верил во все эти союзы с Западом, то вполне возможно, что теперь он их уже просто не хотел. Какой смысл было иметь совершенно недееспособных союзников!

Вместе с тем он не мог не понимать: Рейнская зона была своеобразным авансом Запада намеревавшемуся идти на Восток фюреру. Хотя сделать это было далеко не так просто, как казалось в Париже или Лондоне. На Советский Союз дорога лежала только через Польшу или Чехословакию, тогда как путь на Запад был для него открыт.

Рейнскую зону Гитлер занял силами… всего одной дивизии. Этим он вызвал несказанный восторг нации, которой пришлись по душе демонстрируемая им сила и откровенное издевательство над договором, который считался самым большим позором в истории Германии. И мало кто тогда понял, что именно это событие явилось поворотной точкой между двумя мировыми войнами и поставило крест на и без того влачившей жалкое существование коллективной безопасности. Фюрер еще больше убедился в своей полнейшей безнаказанности и в том, что уже никто не посмеет пойти на него войной. Но, поскольку перевооружение вермахта еще не было закончено, он не спешил знакомить генералов и дипломатов с планами своей далеко идущей экспансии.

Что же касается Сталина, то устами Литвинова он осудил ремилитаризацию Рейнской области и потребовал от Лиги Наций предпринять ответные действия. Другое дело, что Сталин не очень-то стремился к созданию этой самой коллективной безопасности: он не доверял ни англичанам, ни французам и прежде всего хотел, чтобы весь этот воз с коллективной безопасностью сдвинули с места другие. А он, чтобы не оставаться в одиночестве, выберет для себя самый удобный вариант. Такой же политики придерживались и Англия с Францией, которые также играли «по обе стороны улицы».

После столь чувствительной оплеухи, отвешенной фюрером Западу в Рейнской области, Сталин не сомневался: это только начало. Потому и обязан был выяснить истинные намерения Гитлера. Вполне возможно, что, подсовывая фюреру М.Н. Тухачевского, он надеялся не только скомпрометировать маршала, но и выяснить его отношение к себе. Да и какой смысл был «валить» маршала таким сложным путем! В разработке чекистов Тухачевский оказался еще во времена знаменитой операции «Трест», когда его подсовывали российской эмиграции белогвардейским генералам как одного из потенциальных руководителей будущего восстания. При желании Сталин обошелся бы и без Гитлера. Если промолчит или начнет игры с маршалом, значит, Сталин ему не нужен. Ну а если «сдаст» маршала, то надеется на альянс с ним…

* * *