Гитлер. Неотвратимость судьбы

Знали о тайнах личной жизни фюрера и за границей. И тем не менее Еве по-прежнему приходилось скрываться у себя в комнате, стоило какому-нибудь заграничному гостю появиться на вилле, что, конечно же, давало ей лишний повод к новым страданиям. Дело было даже не в том, что ей нельзя было присутствовать на мало интересовавших ее переговорах. Ей очень хотелось увидеть и услышать таких знаменитых на весь мир деятелей, как бывший американский президент Гувер, регент Венгрии адмирал Хорти, Чемберлен, царь Болгарии Борис, брат трагический погибшего короля Югославии Павел, лорд Ротермир, Ага-хан, кардинал Пачелли, который в 1939 году станет Папой Римским, король Швеции, французский генерал Гамелен и многих других. Что и говорить, список впечатляет, и на месте Евы очень многие пожелали бы увидеть и услышать известных на весь мир царствующих особ, политиков. Но даже будучи изолированной от высоких гостей, Ева испытывала чувство гордости за своего возлюбленного. В этих встречах она видела лишнее доказательство того, что Гитлер не был тем самым узурпатором, каковым его считал ее отец. Он был самым настоящим лидером нации и руководителем страны.

С другой стороны, трудно сказать, почему Гитлер держал Еву взаперти. Она числилась его секретаршей и вполне могла исполнять свои обязанности на переговорах любого уровня. Правда, однажды он смилостивился и представил ее герцогине Виндзорской, которая посетила «Берхоф» вместе с мужем. Потом Гитлер очень пожалел об этом, потому что Ева замучила его своими восторженными рассказами о бывшем короле Англии, который пожертвовал ради любимой женщины целой империей. Тем самым Ева, хотела она того или нет, как бы проводила параллель между Сарой Симпсон и собой. Но добилась она, как это чаще всего бывает в таких случаях, обратного результата, и фюрер только досадовал на себя за то, что позволил Еве выйти в свет.

Но особую неприязнь у Гитлера вызвал визит в Альпы зятя Муссолини Чиано. И не только потому, что тот говорил больше его самого. Он отчаянно ревновал известного покорителя женских сердец к Еве, которая и не думала скрывать своего восхищения красивым и лощеным аристократом. В первый же приезд красавца итальянца Ева сфотографировала его из окна виллы, и тот тут же поинтересовался у сопровождавшего его Риббентропа, кто эта красивая женщина. Риббентроп пробурчал нечто невразумительное об «одной из технических сотрудниц», а возмущенный Гитлер приказал Еве закрыть окно.

Ева продолжала фотографировать Чиано, и каждый раз, когда она говорила с ним, ее щеки розовели, а голос менялся. А когда Ева с присущей ей наивностью заметила фюреру, что ему следовало бы брать пример в отношении своей одежды с итальянца, тот закатил ей настоящую истерику.

Гитлеру удалось ввести в заблуждение Чиано в отношении Евы, и тот в своем известном на весь мир дневнике не упомянул о ней ни единым словом. А вот о Зигфриде фон Лафферте Чиано написал достаточно. Это не может не дать повода задуматься над странным событием, которое произошло позже в Италии, куда Гитлер прибыл в мае 1938 года с ответным визитом.

* * *

Гитлер был вне себя, когда увидел в одном чешском журнале статью «Мадам Помпадур Гитлера» и фотографию Евы в Оберзальцберге. Снимок был сделан Гофманом, которому, видимо, уже не хватало заработанных на фюрере миллионов. Гитлер вызвал к себе утратившего из-за своей жадности чувство реальности фотографа и устроил ему разнос, раз и навсегда запретив давать снимки Евы в газеты и журналы. На окончательный разрыв с человеком, который делал для него огромные деньги, Гитлер не решился.

Что же касается самой Евы, то ей этот снимок обошелся куда дороже. В одно далеко не самое прекрасное утро на вилле появился ее отец с журналом в руках и обрушился на нее с руганью. Причем в выражениях Фриц Браун не стеснялся. Он считал, что дочь опозорила его на весь мир. Поостыв, Фриц, в какой уже раз, предложил Еве порвать эту неприличную связь, на что Ева спокойно и твердо ответила:

— Об этом не может быть и речи! Нас может разлучить только смерть!

Фриц лишь презрительно хмыкнул, полагая, что его дочь сошла с ума или начиталась рыцарских романов. Ему и в голову не могло прийти, что Ева не кривила душой. Пройдет не так уж много лет, и она добровольно в расцвете лет уйдет из жизни с тем, без кого уже не мыслила своего существования на земле.

Отчаявшись доказать дочери всю низость ее падения, Фриц махнул рукой и запретил Еве показываться ему на глаза. В течение полугода они не поддерживали никаких отношений. В знак протеста Фриц Браун отказался вступить в нацистскую партию, и его демарш едва не закончился для него плачевно. В течение года ему несколько раз отказывали в повышении, тогда обозленный на весь мир Фриц отправился к директору и, подав заявление об отставке, прямо заявил: «Человек, утративший авторитет у собственных детей, не вправе исполнять обязанности учителя!»